Александр Дахненко - Тени Судьбы

А за танцующими строчками —
Следы от боли и потерь.
Мы остаемся одиночками,
То тут, то там — тогда, теперь.
А за горячими надеждами —
Все тот же грустный горизонт…
Жизнь рядом с подлыми невеждами,
Отчаянья жестокий фронт.
Звучат мелодии тревожные,
Зловещий навевая сон…
Приходят тени всевозможные
Из холода ночных времен.

В бредовых поисках кого-то
Жизнь протекает сквозь тебя,
И помнить больше неохота,
Что рядом кружится, губя…
Кривляется, танцует, плачет,
Зловещим дует ветерком…
Ну, вот нельзя теперь иначе —
Ты видишь бездну за окном.
И молча тянешься к несчастью —
Как возвращаешься домой…
И тени наделяют властью
Тебя, развеянного тьмой.

А в зеркале ночная жуть мелькнет,
И тронет сердце шепотами страха,
И к темному окну душа прильнет —
Судьба опять потребует размаха.
Теряется в пространствах тишины
И снега жизнь из грустных разночтений,
А дальше только звезды и видны,
Да пустоты пульсирующей тени.
Ты тяжести вселенской обречен —
Усталые подрагивают веки.
И странен мир: ужасен, утончен…
Во тьму текут космические реки.

Вот и рассвет подступает неспешно, лениво…
Скоро продолжится жизни бессмысленный бред:
Строчками ляжет, тебе усмехнется вдруг криво,
Чтобы добавить вновь тяжести пройденных лет.
Нет ничего, что могло бы вернуть ощущенье
Свежести жизни на этой планете чужой.
Так совершается грустной души превращенье
В снег или ветер…Да Бог с нею, с этой душой.
Кажется, что ничего уже больше не надо,
Только забиться бы вдруг в уголок тишины,
И позабыть навсегда о сияньи распада,
И о несчастной судьбе своей бедной страны…
Медленно в этом предутреннем сне-полумраке,
Стрелки часов разбивают хрустальную тишь,
Стрелки выводят судьбы беспощадные знаки,
На перекрестке времен, где ты снова не спишь.

Вот наступает эпоха твоя — одиночество
Вот и эффекты от частого виденья снов.
Вот исчезают фамилия, имя и отчество,
Кажется, к этому я был давно уж готов.
Вот предо мной ледяное молчание вечности.
Кажется, что через миг я в него упаду…
И постигая вселенский покой бесконечности,
Новое имя душе в океане найду.
Вот предо мною дорога легла неизбежности
Ветром свинцовым отчаянье бьется в виске.
Жизнь исчезает в ночной непроглядной безбрежности
В витиеватой и горькой заветной строке.
Но увлеченный всем тем, что мне здесь предназначено
За грань миров я почти что легко ухожу.
И обретая все то, что навеки утрачено,
Вновь вдохновением больно и трудно дышу.
Все возвращается в круговороте космическом
Я пропадаю, а кто-то явился сюда.
И улыбаясь опять я пишу о трагическом,
О непонятном, что с нами сгорит навсегда.
Но повторение — это закон вероятностей,
Где-то вдали кто-то также не сможет уснуть.
И отправляясь сквозь сонмы удач и превратностей,
Чертит судьбы чем-то очень знакомый мне путь.

Все рассыплется-развалится,
В закоулках стынет тьма.
Жизнь — беспечная скиталица,
Наконец, сойдет с ума.
Злою скукой искалеченный,
Изничтоженный совсем,
Ты проходишь незамеченный,
Между прежних лиц и тем.
Нет ни капли романтической
Крови в жилах. Ну, так что ж?!
Ты улыбкой иронической
Обезвреживаешь ложь.
И пускай судьба кривляется,
Превращаясь в пустяки,
Но от боли избавляется
Под конец лихой строки.
Предначертано — так сбудется,
А не сбудется — не жаль.
Только что-то вдруг почудится,
Обернешься — там печаль.
И весна ночами мается,
Слышишь странные шаги —
Это вечность поднимается,
Оставляя снов круги.
Все рассыплется-развалится,
В переулках гаснет свет…
И двойник из бездны скалится,
Создавая твой портрет.

Все тягостней, все злей, все истеричней
Под небом синим или небом серым
Жизнь катится. Становятся трагичней
Пути судьбы сквозь парки или скверы.
Снуют повсюду бытовые бесы,
Устраивают мелкие скандалы.
А ты разводишь с ними политесы —
Слова твои надменны и усталы.
И заставляют сердце биться реже,
И генерируют миры печали…
И все ж тебя порою ветер свежий
Уносит в поэтические дали.

Для стихов не остается слов,
Все слова практически мертвы…
И не остается в мире снов
Для разбитой болью головы.
Сыплются во тьму души века,
Где листвой отчаянье шуршит…
Правит бал вселенская тоска
И судьба, как на ветру, дрожит.
Горя неизменный камертон
Вызывает тонкий силуэт,
Памяти, тяжелой словно стон,
Памяти, пронзительной как свет.