Александр Дахненко - Небылицы Весны

В игре ожесточенного ума
Судьба пытает душу на задворках
Империи, где поселилась тьма,
Забвения трава — скороговорка.
Я не истрачу более ни дня
На поиск смысла в жизненных обломках.
Я вижу искры звездного огня,
Летящие в трагических потемках.
Мне надо вновь наполнить до краев
Отчаянья бокал ночным пространством.
И вечности услышать соловьев,
Поющих с неизменным постоянством.

Стихи уже не сочиняются.
Стихи давно занесены
Потоком пыли. Жизнь стесняется
Признаться в тщетности весны.
Жизнь — это только вспышка ярости,
Пронзающая душу боль.
Твой путь от юности до старости —
Веков просыпанная соль.

Весна, еще одна весна
Черемухой и грустью пахнет…
Накатит нежности волна —
Душа от изумленья ахнет.
Душа обманется чуть-чуть
Игрою трепетно-тревожной
Ветвей, и сможет вдаль взглянуть
С надеждой… позже невозможной.

Пыль везде, так жизнь устаревает,
Тайны загоняя в никуда.
Надпись на мечте: "Так не бывает.
Так сияет над тобой звезда."
Ты еще пока не уничтожен
Мраком, но сейчас ты понял вдруг
То, что завтра будет невозможен,
Будет невозможен сердца стук.
Торопись взглянуть на все трагично,
Или нет — лишь весело и зло…
Чтобы на секунду необычно
Стало, чтоб от сердца отлегло.

Раньше писали и лучше, и проще:
И о природе, во всех ее фазах.
И о державном величье и мощи,
В одах торжественных, в светлых рассказах.
Мы утомленные, очи зажмурив,
Света не помня, проходим по кругу
Злых антиномий. И брови нахмурив,
Счеты опять предъявляем друг к другу.

Русские дороги в безвременье,
В зелень окружающей весны,
Где цветут растения забвенья,
Где глаза болят от белизны.
Ветхий дом, в нем жизнь почти уснула.
И враждебны звуки и шаги,
Где убогость вечностью дохнула.
Там, где время вышло на круги.
Ты гуляешь по тропинке сада,
Незаметно погружаясь в миг,
В час, когда вечерняя прохлада
Дарит грусти высшую усладу,
И стирает то, что ты постиг.

Свет давно забытых строф —
Это только резюме
Планетарных катастроф
В неизменной полутьме.
Я смотрю, как отцвели
И исчезли без следа
В исторической пыли
Имена и города.
Я смотрю, как льется кровь
Перечеркивая вмиг
Жизнь, свободу и любовь,
Благородство старых книг.
Я стараюсь привыкать
К историческому злу
И безропотно толкать
Сердце в ледяную мглу.

Старой сказки рецидивы,
Повторение кошмаров.
Ты узнаешь, что мы живы,
Лишь по серии ударов.
Спишешь все на неудачи,
Только это просто беды…
И отсчет зловещий начат
Через вторники и среды.
Пустяковые советы
И беспечность душу ранят.
И совсем неважно, где ты?
И неважно, чем ты занят?
Ведь опять твои дороги
Перепутаны во мраке.
И надежды, и тревоги
Кто-то вмиг меняет знаки.
Старой сказки рецидивы
Могут вызвать осложненье…
То, что до сих пор мы живы
Стало предостереженьем.

Твой образ мыслей устарел.
Твой мир забыт.
И начинает чувств отстрел
Фатальный быт.
Чтоб не достаться суете,
Ты смотришь в ад.
Паришь в проклятой пустоте
Сто лет подряд.
Опять качается весна
В живых цветах.
А ты, затертый льдами сна,
Провидишь страх.
Легко проходит сквозь тебя
Струна судьбы…
Автоматически дробя
Твои мольбы.

Трепетанье тысячи свечей
Перед строгим ликом на иконе.
Взгляд тебя пронзающих очей.
Жизнь, слегка застывшая в поклоне.
Пение летит со всех сторон,
Скорбь и радость мира оглашает…
То Христос, нарушив ход времен,
Смерть земную снова сокрушает.

Цветет обманами природа,
А я седею у окна,
И вновь пишу не для народа,
А для того, кто встал от сна.
Кто может быстрою рукою
Перевернуть Вселенной лист.
Кто с запредельною тоскою
Воспрянет легок, светел, чист.
И где-то в поисках удачи
Бродить не станет больше он…
Поняв, что ничего не значит
Над ним летящий шум времен.

Чем больше потерь и ударов,
Тем выше надменность и боль.
Я зло ненавижу недаром,
Дробя неизбежности соль.
Мне кажется, зло уносило
Меня в подземелья не раз.
Но знал я, что светлая сила
Молилась за душу в тот час.
Мелькают судьбы повороты.
Я помню коварный изгиб
Великой дороги, где кто-то,
Меня защищая, погиб.
И верен я слову печали,
И пению сказочных птиц,
Что душу в конце, как в начале,
Хранят в мириадах зарниц.