Михаил Анчаров: Стихи

Все им понятно
В подлунном мире.
Поел, погрустил,
Приготовил урок.
Для них поэзия
Драма в сортире,
Надо только
Дернуть шнурок.

Вакуум, вакуум!
Антимир!
Поэты хотят
Мещанина пугать.
Но романс утверждает,
Счастье — миг,
Значит, надо
Чаще мигать.

Транзисторы воют,
Свистят метели,
Шипят сковородки
На всех газах,
А он мигает
В своей постели,
И тихая радость
В его глазах.

Не могу разобраться,
Хоть вой, хоть тресни,
Куда девать песню
В конце концов?
А может, братцы,
Кончается песня
И падает в землю
Белым лицом?

Ну, хорошо.
А что же дальше?
Покроет могилку
Трава-мурава?
Тогда я думаю
Спокойствие, мальчики!
Еще не сказаны
Все слова.

…Давайте попробуем
Думать сами,
Давайте вступим
В двадцатый век.

Слушай, двадцатый,
Мне некуда деться,
Ты поешь
У меня в крови.
И я принимаю
Твое наследство
По праву моей
Безнадежной любви!

Дай мне в дорогу,
Что с возу упало
Вой электрички,
Огонь во мгле.
Стихотворцев много,
Поэтов мало.
А так все отлично
На нашей земле.

Прости мне, век,
Танцевальные ритмы,
Что сердцу любо,
За то держись,
Поэты — слуги
Одной молитвы.
Мы традиционны,
Как мода жить.

Мы дети эпохи,
Атомная копоть,
Рыдают оркестры
На всех площадях.
У этой эпохи
Свирепая похоть,
Все дразнится морда,
Детей не щадя.

Не схимник, а химик
Решает задачу.
Не схема, а тема
Разит дураков.
А если уж схема,
То схема поэмы,
В которой гипотеза
Новых веков.

Простим же двадцатому
Скорость улитки,
Расчеты свои
Проведем на бегу,
Давайте же выпьем
За схему улыбки,
За график удачи
И розы в снегу.

Довольно зависеть
От прихотей века,
От злобы усопших
И старых обид.
Долой манекенов!
Даешь человеков!
Эпоха на страх
Исчерпала лимит!

И выдуем пыль
Из помятой трубы.
И солнце над нами
Как мячик в аллее,
Как бубен удачи
И бубен судьбы.

Отбросим заразу,
Отбросим обузы,
Отбросим игрушки
Сошедших с ума!
Да здравствует разум!
Да здравствуют музы!
Да здравствует Пушкин!
Да скроется тьма!

Солидные запахи сна и еды,
Дощечек дверных позолота,
На лестничной клетке босые следы
Оставил невидимый кто-то.

Откуда пришел ты, босой человек?
Безумен, оборван и голоден.
И нижется снег, и нежется снег,
И полночью кажется полдень.

В германской дальней стороне
Увял великий бой.
Идет по выжженной стерне
Солдат передовой.

Лежит, как тяжкое бревно,
Вонючая жара.
Земля устала. Ей давно
Уж отдохнуть пора.

И вот на берегу реки
И на краю земли
Присел солдат. И пауки
Попрятались в пыли.

Легла последняя верста,
Солдату снова в путь,
Но тут усталая мечта
Присела отдохнуть,

И он увидел, как во сне,
Такую благодать,
Что тем, кто не был на войне,
Вовек не увидать.

Он у ворот. Он здесь. Пора.
Вошел не горячась.
И все мальчишки со двора
Сбегаются встречать.

Друзья кричат ему: «Привет!»
И машут из окна.
Глядят на пыльный пистолет,
Глядят на ордена.

Потом он будет целовать
Жену, отца и мать,
Он будет сутки пировать
И трое суток спать.

Потом он вычистит поля
От мусора войны.
Поля, обозами пыля,
О ней забыть должны.

Заставит солнце круглый год
Сиять на небесах,
И лед растает от забот
На старых полюсах.

Навек покончивши с войной
И это будет в срок,
Он перепашет шар земной
И вдоль и поперек.

И вспомнит он, как видел сны
Здесь, у чужой реки,
Как пережил он три войны
Рассудку вопреки.

Парашюты рванулись,
Приняли вес.
Земля колыхнулась едва.
А внизу — дивизии «Эдельвейс»
И «Мертвая Голова».

Автоматы выли,
Как суки в мороз,
Пистолеты били в упор.
И мертвое солнце
На стропах берез
Мешало вести разговор.

И сказал господь:
— Эй, ключари,
Отворите ворота в сад.
Даю команду
От зари до зари
В рай пропускать десант.