Луиза Лабе: Сонеты

Так взгляды страстны и так кари очи,
Так вздохи тяжки, слёзы горячи.
Дни прожиты бездарно, хоть кричи,
И так напрасны ожиданья ночи.

Мечты пусты, как и многих впрочем.
Вздымают вверх минуты палачи —
Утерянное время на мечи.
Всё навалилось на меня, нет мочи.

О, смех твой, губы, руки, жгучий волос.
О, лютня, натяни струну, дай голос.
Чтоб бабу запалить, есть множество огней.

Мой светоносец, я молю как бога,
Ты для меня, хоть сердце всё в ожогах,
Ещё одной искры не пожалей.

Пусты и зряшны помыслы с мечтами,
Рыданья, вздохи, слёзы из-под век
Могли бы течь обильней многих рек
Из глаз моих, что стали родниками.

Судьба жестока и играет нами.
Луч святый, отомкни же мой ковчег.
Хлам прежних лет, ему не век
Храниться в сердце под семью замками.

Так пусть Амур опять натянет лук,
Стрелу зажжёт, прицелится верней
И поспешит, задержка не уместна.

Я так устала от тоски моей,
Что увлечённость, новый мой недуг,
Удвоить зло не сыщет в сердце места.

С тех пор как я любви испила яду,
Пылает жуткий жар её во мне.
Душа моя сгорает в том огне —
Ни на день сердце не нашло с ним сладу.

Не принесла услады и отрады,
Одни невзгоды вслед идут за ней.
С мольбою слёзной о скончаньи дней
Себя терзаю дни-деньские кряду.

Любовь порой доводит до могилы,
Но и она же придаёт нам силы
Для битв своих, сражений и боёв.

Недаром тот нам указал дорогу,
Кто ненавидит и людей и бога,
Чтоб стали мы сильней своих врагов.

Венера, ты скиталица небес.
Когда являешь мне свой лик чудесный,
К тебе летят мои слова и песни,
И скорбь души и плоти интерес.

Перед тобой свою смиряю спесь.
Рыданиям в моей груди так тесно,
И слёзы солоны мои, не пресны.
Мне не до лжи. Сейчас все люди здесь

Под пологом полночной тишины
Себе спокойно спят и видят сны.
Мне солнца луч не топит сердца лёд

И мне с моей душой, что еле в теле,
Приходится ворочаться в постели
И голосить все ночи напролёт.

Два раза или три, блеснув впотьмах,
Как счастья миг в полуночном просторе,
Звезда мелькнёт и пропадает вскоре.
Пусть та, кому зажжёт огонь в очах,

Похвалится, что на своих устах
Дар Флоры ощутила не на горе,
Что аромат, неведомый Авроре,
Свой след оставил на её губах.

И это буду я. Я в это верю.
Ценою слёз и времени потери
Я заслужила это и в ответ

Верну всё, той же расплачусь монетой,
И будет этот миг моей победой,
Прекраснейшей из всех моих побед.

Нам, всем живущим, срок отмерен богом.
Придёт час, плоть расстанется с душой.
Где ты, душа моя? Мне став чужой,
Ты бродишь по неведомым дорогам.

Вернись и положи конец морокам,
Прошу, душа, соединись со мной.
Устала плоть – ей тяжело одной
В унылом прозябаньи одиноком.

Друг мой, вернись! И сомневаться неча,
Что не опасной будет наша встреча,
А полная любви. Увидишь ты,

Что от меня былой осталось мало.
Твоей недостаёт мне красоты,
Что, каюсь, меня некогда пугала.

Горю я и тону, живу и обмираю,
Себя льдом согреваю в холода.
Мне жизнь податлива, когда тверда,
В веселья час от скуки умираю.

Смеюсь и плачу невпопад, я чаю,
В любых усладах гнёт меня беда.
С удачей разминулась навсегда,
Я сохну, вяну, буйно расцветая.

Любовь со мною, видно, сводит счёты:
Когда я жажду наложенья рук,
Вдруг вознесёт на горние высоты,

Когда ж покажется, что минули невзгоды
И что меня счастливей нет вокруг,
С вершин блаженства сбросит в бездну мук.

Когда шумы стихают мирозданья,
Я на постели отхожу ко сну.
Меня оставив на всю ночь одну,
Мой бедный дух к тебе мчит на свиданье.

Не давят грудь ни вздохи, ни стенанья.
В блаженства водах с головой тону,
Я в омут неги падаю ко дну,
В поток моих былых дневных рыданий.

За ночью вслед, секретов не тая,
Сны сладкие, спешите во всю прыть,
Продлите, ночи, сон мой, но не бденья.

Коль бедная влюблённая душа моя
Счастливой наяву не может быть,
То пусть познает счастье в сновиденьях.

Лишь лавровый венок наденешь свой,
Коснёшься лютни – стихнут разговоры.
Пойдут тотчас же в пляс леса и горы
Весёлой кавалькадой за тобой.

Все мира добродетели стеной
Вокруг тебя всё городят заборы
Сквозь хор похвал моё сердечко в споры
Вступает с ним и тако же со мной:

«Что совершенен ты, неоспоримо.
Непогрешим, недостижим – вестимо.
Не счесть тех, кто с тобою ищет встреч.

Скажи, когда меж знатными иными
Безвестное моё услышишь имя,
Моя любовь могла б тебя зажечь?»

О взгляды нежные прекрасных глаз.
Два цветника. Цветы в них строят куры.
Парят над ними лучники – Амуры.
Остолбенела я, увидев вас.

Увы, но глаз мой сердцу не указ.
В тебе чем больше, сердце, злой натуры,
Тем больше горьких слёз, как от микстуры,
Чем больше слёз, тем больше сердца тряс.

Лишь только счастье выпадет очам,
Как тут же не обходится без драм.
Что ж, ретивое, страждешь? Не без нужды?

Лишь только кто порадует глаз мой,
Ты чахнешь, делаешь меня больной.
Что радует мой взор, то сердцу чуждо.

О, лютня, верная моя товарка,
Свидетельница слёз порой ночной,
Учётчица тоски, не раз со мной
Час коротала у свечи огарка.

Со мной вступала часто в перепалки:
Начну за здравье – ты, само собой,
Затягиваешь песнь за упокой,
Иль воешь как безумная весталка.

Звук нежный лишь вспорхнёт из-под руки —
Так ослабляешь тотчас же колки.
Перечишь мне во всём. Но рада всё же:

Когда берут меня рыдания всерьёз,
Весёлой музыкой мне сушишь горечь слёз,
Меня в моей кручине обнадёжив.

О, если б тот, кто мне всего милей,
Пустил меня в свой мир, хоть на мгновенье,
То узницей счастливой в заточенье
Я провела бы весь остаток дней.

Позвал бы он: «Любимая, скорей
Приди!» Пришла б без тени сожаленья,
И ни Эврип, ни прочие теченья
Не размели бы наших кораблей.

О, если б, как в тени небесных кущ,
Могла его всего обвить как плющ,
То к смерти не было б ни страха и ни зла.

От поцелуя пусть меня оставят силы,
Да даже, если б дух я испустила,
Я умерла б стократ счастливей, чем жила.

Пока ещё глаз дружен со слезой,
Когда нахлынут вдруг воспоминанья,
Я сдерживаю вздохи и рыданья,
Чтоб был сквозь них услышан голос мой.

Пока рука колдует над струной,
Я буду восхвалять твои деянья.
Пока душа не жаждет покаянья,
Быть понятой хочу одним тобой.

Мне умирать не хочется пока.
Когда же станет немощной рука,
Глаза наполнятся тьмой бездны мрака,

Когда мой ум, пылающий огнём,
Любимому подать не сможет знака,
То смерти ночь мне станет светлым днём.

Приход светила ожидая, встречу дня,
Зефир дыханьем свежим всю природу,
Пробудит землю ото сна и воду,
Что запоёт, по камушкам звеня.

Пробудит дикие леса и зеленя.
Всегда с лучами веселей народу.
Прекраснее становятся с восхода
И листьев шум, и птичья воркотня.

Лишь нимфы, наплясавшись под луной,
В траву на день укрылись на покой.
Зефир, коль хочешь услужить вполне,

Дать новый облик мне, лицу и стану
То Солнце поверни моё ко мне,
Увидишь, что я тоже краше стану.

Когда потоп иссяк, исчезли тучи,
Феб воссиял лучами чудных глаз.
Из ледяных вод поднялся Кавказ,
Явив свои спасительные кручи.

С тех пор под вечер в Океан могучий,
Сестре рогатой уступив баркас,
Ныряет солнце, чтоб всегда в свой час
Вернуться, как Парфянский хитрый лучник.

С той встречи, что я памятью храню,
Когда не внял ты моему огню,
Местами поменялись мы с тобой.

В твоих объятьях таю я и млею
Ты – словно пламя, встретившись с водой,
Охладеваешь, ну а я хмелею.