Алджернон Суинберн - Ave Atque Vale

Не тебя — увы мне! — во времён извивах
Нахожу — только звук, душой здесь забытый,
Тень летучего духа — стихов список свитый:
Он в моей руке, и не смерти лживой
Разлучить нас, от песен дух оторвать,
Память сердца сгубить и мелодий рать,
Встала что у ступеней траурной Музы —
Им привет и поклон, с ними чувствую я,
Будто руку сжимает рука твоя,
Будто многие, плача, в печальном союзе
Пред гробом твоим предстоят.

И я тоже здесь, на твоём отпеванье,
Где костёр догорел, и насыпали землю,
Принесли мы жертвы, что боги приемлют,
И во имя мёртвых творим возлиянье;
Я беззвучно приветствую мёртвых, и щедро
Одаряю богов, что земные недра
Населяют незримо, храня вечный покой.
Ароматы и мёд — вот мой нынешний дар,
И плоды, что нашёл я в своих садах,
Как Орест, возлагаю дрожащей рукой
Прядь волос на могилы алтарь.

Но не царь ты могучий, врагам угроза,
Не убитый, лежишь, и не взят изменой,
Ты не пламя, что рушило Трои стены,
Не родят, как встарь, в землю павшие слёзы
Страсть и мщенье такие, что запомнят века,
Что поэты в бессмертных опишут строках.
Страсти древних мертвы — всё теперь иначе,
Нет Электры тоски, нет Ореста гнева,
Но, высоко священную урну воздев,
Все бессмертные Музы уход твой оплачут,
Сердце Бога замрёт, заболев.

Сберегает Бог света силы — не часто
Явит луч среди мрака скучных угодий,
Явит прелесть Неба звонких мелодий
В сердце чистом, уста наделяя властью
Песен пламенем души тревожить наши.
Губы ведали горечь вина из чаши,
И был горьким кусок ежедневный хлеба,
Но из рук Его душа насыщалась,
И Его огнем она омывалась,
И кормилось сердце нектаром Неба,
А на — уповать оставалось.

Но и он ушёл к твоему душ закату,
О Бог песен и солнц, и стоит склонённый,
Лавр венка сливая с кипарисовой кроной,
Пыль забвенья сметает, дарам в оплату.
Там, воочию узрев, кем ты стал и кем был,
Сожалеет, и сердца священный пыл
Притушил, потрясённый твоей бедою;
Знаю, громко он плачет, вздыхает уныло,
Зря погасшие очи, уста без силы:
Слабость Бога страшна, над упавшей главою
Обернулось небо могилой.

И с тобой рядом плачет над водами Леты,
Грудь холодную горькими мочит слезами
Афродита, что ныне живёт под холмами,
Существо, что прозвали Кипридою где-то:
Нет Эллады, не смеют уста улыбаться,
Взор померк, и не вправе богинею зваться
Жалкий дух, красоты исчезнувшей призрак.
За собою тебя зовёт, увлекает,
Как печальную жертву, с собой приглашает
Разделить с нею путь до страны вне жизни,
Там, где Ад бессонный пылает.

Не покроют цветы здесь священный посох,
Не споём славу солнцу с тобой мы хором,
Зря ты запахи ловишь, вперяешь взор —
Грудь Любви опустела, сок сладкий высох,
Дух, надежды уж нет! Круг загробный тесный
Не порвать, не упрочить ни словом, ни песней,
Ни от смерти очистить, ни жизни лишить.
И всё ж постараюсь, чтоб лозы и розы
Как знаки, росли на песчаных наносах,
Храм незримый мечтаю я здесь заложить,
Среди праха, на скользких откосах.

Так спи, жизнь прощая за зло и за благо —
Жить не нужно, и смерть для тебя не загадка;
Благодарность приятна, прощать так сладко.
Сад секретный, залитый печали влагой,
Где все дни напролёт из сухих роз венок
Ты вязал, заплетал тьму и тайну в шнурок,
Покидая, грех смой и бесцветное горе,
Брось цветы, напоённые медленным ядом,
Страсти, мыслей и снов пустые услады;
Смерть нас вместе с тобой соберёт всех вскоре,
Днями все очутимся рядом.

О брат, что стал ныне душою бесплотной,
Прими мой венок, и прощай навеки.
Высох лист, пахнет снегом, и скованы реки.
Судьба всех рождённых из почвы холодной
Грустней, чем возросших от чрева Ниобы,
От груди пустой веет смерти ознобом.
И всё ж будь спокоен — жизнь тебя отпустила:
Там страсти не будут с тобой воевать,
Виденья клубиться, и звук нападать,
Нет ветра, нет бури, ночь солнце укрыла,
Недвижна морская гладь.