Валерий Брюсов: Меа

Были лемуры, атланты и прочие…

Были Египты, Эллады и Рим…

Варвары, грузы империй ворочая,

Лишь наводили на мир новый грим…

Карты пестрели потом под феодами,—

Чтоб королям клочья стран собирать…

Рушились троны и крепли… И одами

Славили музы борьбу, рать на рать…

Царства плотились в Союзы, в Империи,

Башнями строя штыки в высоту…

Новый бой шел за земные артерии…

Азию, Африку, все — под пяту!..

Труд поникал у машин и над нивами…

Армии шли — убивать, умирать…

Кто-то, чтоб взять всю добычу, ленивыми

Пальцами двигал борьбу, рать на рать.

Было так, длилось под разными флагами,

С Семирамиды до Пуанкаре…

Кто-то, засев властелином над благами,

Тесно сжимал роковое каре.

Небо сияло над гордыми, зваными…

Жизнь миллионов плелась в их руках…

Но — ветер взвыл над людскими саваннами,

Буря, что издавна тлела в веках.

И грань легла меж прошлым и грядущим,

Отмечена, там, где-то, дата дат:

Из гроз последних лет пред миром ждущим,

Под красным стягом встал иной солдат.

Мир раскололся на две половины:

Они и мы! Мы — юны, скудны, — но

В века скользим с могуществом лапины,

И шар земной сплотить нам суждено!

Союз Республик! В новой магистрали

Сольют свой путь все племена Европ,

Америк, Азии, Африк и Австралии,

Чтоб скрыть в цветах былых столетий гроб.

20—25 января 1924

Не только здесь, у стен Кремля,

Где сотням тысяч — страшны, странны,

Дни без Вождя! нет, вся земля,

Материки, народы, страны,

От тропиков по пояс льда,

По всем кривым меридианам,

Все роты в армии труда,

Разрозненные океаном,—

В тревоге ждут, что будет впредь,

И, может быть, иной — отчаян:

Кто поведет? Кому гореть,

Путь к новой жизни намечая?

Товарищи! Но кто был он? —

Воль миллионных воплощенье!

Веков закрученный циклон!

Надежд земных осуществленье!

Пусть эти воли не сдадут!

Пусть этот вихрь все так же давит!

Они нас к цели доведут,

С пути не сбиться нас — заставят!

Но не умалим дела дел!

Завета трудного не сузим!

Как он в грядущее глядел,

Так мир сплотим и осоюзим!

Нет «революций», есть — одна;

Преображенная планета!

Мир всех трудящихся! И эта

Задача — им нам задана!

28 января 1924

Кто был он? — Вождь, земной Вожатый

Народных воль, кем изменен

Путь человечества, кем сжаты

В один поток волны времен.

Октябрь лег в жизни новой эрой,

Властней века разгородил,

Чем все эпохи, чем все меры,

Чем Ренессанс и дни Аттил.

Мир прежний сякнет, слаб и тленен;

Мир новый — общий океан —

Растет из бурь октябрьских: Ленин

На рубеже, как великан.

Земля! зеленая планета!

Ничтожный шар в семье планет!

Твое величье — имя это,

Меж слав твоих — прекрасней нет!

Он умер; был одно мгновенье

В веках; но дел его объем

Превысил жизнь, и откровенья

Его — мирам мы понесем.

25 января 1924

По снегу тень — зубцы и башни;

Кремль скрыл меня, — орел крылом;

Но город-миф — мой мир домашний,

Мой кров, когда вне — бурелом.

С асфальтов Шпре, с Понтийских топий,

С камней, где докер к Темзе пал,

Из чащ чудес, — земных утопий,—

Где глух Гоанго, нем Непал,

С лент мертвых рек Месопотамии,

Где солнце жжет людей, дремля,

Бессчетность глаз горит мечтами

К нам, к стенам Красного Кремля!

Там — ждут, те — в гневе, трепет — с теми;

Гул над землей метет молва,

И, зов над стоном, светоч в темень,—

С земли до звезд встает Москва!

А я, гость лет, я, постоялец

С путей веков, здесь дома я;

Полвека дум нас в цепь спаяли,

И искра есть в лучах — моя.

Здесь полнит память все шаги мне,

Здесь, в чуде, я — абориген,

И я, храним, звук в чьем-то гимне,

Москва! в дыму твоих легенд.

11 декабря 1923

Шестой! да, шестой! вновь за черными красные цифры,

Кричит календарь — межевать вдохновенье но дням,

С тех пор как от устали уст (мандолины и цитры!)

Позвал барабан — ветерану винтовку поднять.

Шестой! да, где правит счет, вровень векам, за тринадцать,

Где славит лад праздничных дат: день коммун, Первый

май;

Дежуря под бурей, воль красным знаменам трепаться;

Клинок в мякоть века их древко, — попробуй, сломай.