Валерий Брюсов - Стихотворения, не включавшиеся в авторские сборники

Еще раз, может быть, в последний,

Дороги выбор мне дарован,

На высях жизни, здесь, где воздух

Прозрачной ясностью окован,

Где жуть волшебной, заповедней,

Где часто на порфирных скалах

В сны без надежд проснуться — роздых

Склоняет путников усталых.

Высок бесстрастно купол синий,

Внизу, как змей извивы, тучи,

Под ними грива острых сосен,

Чу! водопад с соседней кручи…

Я ль не над миром, на вершине?

И ропщет ветер с лживой лаской;

Усни! Довольно зим и весен,

Путь завершен, стань вечной сказкой!

Не верю! Посох мой не сломан,

И тропы вьют к иным высотам,

Чрез новый лог, былых — огромней,

Где шумен пчел разлет по сотам,

Где легких птиц певучий гомон,

Где высь безмерней, даль бескрайней,

Где, может быть, припасть дано мне

К твоей, Любовь, предельной тайне!

28 февраля 1921

В священной бездне мглы архангел мне предстал,

В его зрачках сверкал карбункул и опал.

И вестник вечности сказал мне строго: «Следуй!»

Я встал и шел за ним. Все стало сродно бреду.

Мы понеслись, как вихрь, меж огненных светил,

Внизу, у ног, желтел водой священный Нил,

Где ныне барка Ра уже не гнет папирус;

Потом меж гибких пальм Ганг многоводный вырос

Но спал на берегу осмеянный факир;

Мелькнул тот кругозор, где буйный триумвир

Бежал от Августа, в бою палим любовью;

И арки, давшие мечту средневековью,

Веселье, что творил свободный Рафаэль,

Конкистадоров гром и вдохновенный хмель,

Маркиз нарядных сон, под звуки менуэта,

Когда была вся жизнь беспечностью одета;

Кровавый блеск, где был нож гильотин взнесен,

Твой пламенный пожар меж битв, Наполеон,

Разгары новых войн и мятежей, стихии,

Зажегшие векам огни Ресеферии.

Все в диком хаосе взметалось подо мной,

И голос слышал я, катившийся волной:

«Внемли! Изведал я все таинства Изиды,

И то, как, бросив храм разящей Артемиды,

Бежали эллины туда, где деял чары Вакх;

Как возбуждал вражду в квиритах смелый Гракх,

Как с гибеллинами боролись яро гвельфы

В лесах, где при луне играли резво эльфы;

Как, океан браздя, Колумб едва не сгиб,

Как молча созерцал аутодафе Филипп,

И был Эскуриал весь дымами окутан,

Как в яблоке закон миров провидел Ньютон

И в лагере постиг сознанья смысл Декарт.

Как в дождевой апрель (по-старому — был март),

В светлице, где сидел недавно сторож царский,

Стихам Гюго внимал с улыбкой Луначарский».

Внимая, я дрожал, а вестник мне: «Гляди!»

И хартии тогда раскрылись впереди.

Гласила первая: я — истина Биона,

Чрез меру — ничего! вот правило закона!

Вторая: не забудь — я мыслю, ergo sum. [10] Следовательно, существую (лат.).

Но слишком много слов запутают и ум.

А третья: сам Гюго сказал: мне рек Всевышний —

Искусство в том, чтоб все зачеркивать, что лишне.

3 апреля 1921

Эй, рабочие мира! ложь — все то сладкопенье!

Держите к ружьям примкнуты штыки!

Лишь в день, когда лопнет земное терпенье,

С ним цепь милитаризма разлетится в куски.

Чем орды гудели, даль тряся, при Саргоне,

Чем ухали пушки под топот Аттил,—

Нам вчера звенело с аппаратов Маркони,

Сегодня говор газет подхватил.

И бои, где за греком стоит англичанин,—

Перезвон под набатом исторических дат:

Что и сотый век на земле не причален

И к войне против войн вызван красный солдат.

Сентябрь 1922

Слава — властителю звуков! творцу вдохновенному —

слава!

Звуками нас ты прославил, мы звуками славного славим!

Стелется вольное Море;

раскинулся Лес на раздольи;

Веет Весна по просторам;

по Волге плывет Стенька Разин;

Чу! Трубадура припевы;

чу! стук костяков, — Пляска Смерти;

Нет, то Мазурка топочет!

нет, это — Славянская Свадьба!

Западный марш, честь Чикаго…

Причудливость Грез о Востоке…

Радостен взлет Саломеи;

но Песня Судьбы беспощадна.

Звуками мир ты прославил, мы звуками славного славим!

Слава — властителю звуков, творцу вдохновенному —

слава!

12 октября 1922

Странствующий рыцарь, Дон Кихот!

Чуден был, был вдумчив твой приход.

Двадцать пять столетий ждали мы;

Вдруг пробил Сервантес толщу тьмы.

С толстым Санчо Панса на осле,

Тощий, ты поехал по земле