Валерий Брюсов - Стихотворения, не включавшиеся в авторские сборники

Печален был туманный взор,

Слова невнятны и коротки,

А я разглядывал узор

Перебегающей решетки.

И был мне чуждым этот миг,

Слова упреков, обвиненья…

Казалось, звук речей твоих

Чуть долетал из отдаленья.

И поднял я к тебе глаза,

Прощаясь с бронзовой решеткой.

Твой взор глядел темно и кротко,

И в нем дробилася слеза.

14 декабря 1894

Сегодня мертвые цветы

Из пышной вазы вынимая,

Я увидал на них мечты,

Твои мечты, о дорогая!

Весь вечер здесь мечтала ты,

Благоухание вдыхая,—

И мысль твоя, еще живая,

Порхнула в свежие листы.

Стою смущенный богомольно,

И в грезах высится невольно

Вокруг меня забытый храм.

Звучит божественное пенье,

И я ловлю твои движенья,

Твои молитвы к небесам.

Декабрь 1894

Мне дорог весь мир.

От неба до неба

Протянуты звонкие нити.

Болотная лилия,

Пыльная роза,

Цветы, и венки, и гирлянды

Скользят и спускаются,

Тихо касаются

Легких, чуть видимых струн.

Дивная музыка —

Тайны гармонии

Чуть пробуждаются,

Тихо качаются

В тенях безмолвной души.

От сердца до неба

Протянуты звонкие струны.

Мне дорог весь мир.

Декабрь 1894

Кучи свезенного снега.

Лужи, ручьи и земля…

Дышит весенняя нега

В этом конце февраля.

Образы, ночи греховной

Гаснут и тают, как сон;

Сердцу привольно — и словно

Прошлому я возвращен.

Прежним беспечным мальчишкой

Я пробираюсь домой,

Ранец сжимаю под мышкой,

Шлепаю в воду ногой.

Счастье-то! нынче суббота!

Завтра — раздолье игре,

Завтра война и охота

Будут у нас на дворе.

Мы заготовили копья,

Сделали ружей запас

(Грязные снежные хлопья

Пулями служат у нас).

План я устрою счастливо,

Смело врагов разобью —

И отпирую на диво

Новую славу свою…

Веря грядущей победе,

Мчусь я по лужам домой

И на беспечных соседей

Брызжу и брызжу водой.

В воздухе ж юная нега,

Всюду следы февраля,

Кучи свезенного снега,

Лужи, ручьи и земля.

24 февраля 1895

Слово бросает на камни одни бестелесные тени,

В истине нет ни сиянья, ни красок, ни тьмы.

Четко шаги раздаются, и мы

Тихо проходим ступени

Всех заблуждений

К двери тюрьмы.

6 марта 1895

Это было однажды… то было лишь раз.

Я лишь раз сознавал, что мы близки…

Этот час?.. Он один был действительный час,

Все другие — поблеклые списки!

Уловив за ресницами проблески глаз,

Мы боялись желанных объятий,

Но бегущая стрелка замедлила час,

Замерла на ночном циферблате.

Золотистые тени подернули нас.

Мы искали… мы смутно дышали,

Мы стремились, бояся достигнуть… и час

Прозвенел в отуманенной дали.

Это было однажды… то было лишь раз.

Ожиданья… томленья… и муки,

Разгоревшийся взор за туманом погас,

И сплелись задрожавшие руки.

О! Ты помнишь заветно мистический час,

Тайный час на ночном циферблате.

Мы слетели во глубь отуманенных глаз,

Мы дышали ответом объятий.

Золотистые тени подернули нас…

Ожиданья, томленья и муки,

Разгоревшийся взор за туманом погас,

И сплелись задрожавшие руки.

Март 1895

Призрак луны непонятен глазам,

Прошлое дымкой тумана повито.

В траурных платьях безмолвная свита,

Лица закрыты, идет по пятам.

Призрак луны непонятен глазам,

Хочешь всмотреться… Но тщетно! но тщетно!

Лиц незаметно, идут безответно,

В траурных платьях идут по пятам.

С берега к берегу веют вопросы,

Шепчет камыш — но вечерние росы

Вместе с туманом легли по цветам.

К небу восходят холмы и утесы,

Смутные тайны идут по пятам,

Призрак луны непонятен глазам.

Март 1895

Светлым гаснущим закатом

Даль небес озарена,

И на небе розоватом

Дышит ранняя луна.

Дышит, смотрит: всюду ясно,

Говор, топот, шум колес…

«Где ты, сумрак безучастный!

Аромат теней и роз!

Ночью — страстная вакханка,

В блеске дня я всем смешна…»

И на небе чужестранка

Дышит бледная луна.

Апрель 1895

Умрем в объятиях полночной тишины!

Я так утомлена, а ты однообразен,