Его стремительное тело.
И тает жизнь его, как дым.
В тоске бездейственно-унылой
Живет он, бледный нелюдим,
И только ждет он смерти милой.
15 августа 1901
«Я страшною мечтой томительно встревожен…»
Я страшною мечтой томительно встревожен:
Быть может, этот мир, такой понятный мне,
Такой обильный мир, весь призрачен, весь ложен,
Быть может, это сон в могильной тишине.
И над моей томительной могилой
Иная жизнь шумит, и блещет, и цветет,
И ветер веет пыль на крест унылый,
И о покойнике красавица поет.
31 января 1895, 25 ноября 1901
Балалайка моя,
Утешай-ка меня,
Балалаечка!
У меня ли была,
И жила, и цвела
Дочка Раечка.
Пожила, умерла,
И могила взяла
Дочку Раечку, -
Ну и как мне не пить,
Ну и как не любить
Балалаечку!
Что взгляну на мою
Балалаечку,
То и вспомню мою
Дочку Раечку.
29 апреля 1902
«Безумием окована земля…»
Безумием окована земля,
Тиранством золотого Змея.
Простерлися пустынные поля,
В тоске безвыходной немея,
Подъемлются бессильно к облакам
Безрадостно-нахмуренные горы,
Подъемлются к далеким небесам
Людей тоскующие взоры.
Влачится жизнь по скучным колеям,
И на листах незыблемы узоры.
Безумная и страшная земля,
Неистощим твой дикий холод, -
И кто безумствует, спасения моля,
Мечтой отчаянья проколот.
19 июня 1902
«Пойми, что гибель неизбежна…»
Пойми, что гибель неизбежна.
Доверься мне
И успокойся безмятежно
В последнем сне.
В безумстве дни твои сгорели,
Но что тужить!
Вся жизнь, весь мир — игра без цели.
Не надо жить.
Не надо счастия земного,
Да нет и сил,
И сам ты таинства иного
Уже вкусил!
11-14 июля 1902
«Когда я в бурном море плавал…»
Когда я в бурном море плавал
И мой корабль пошел ко дну,
Я так воззвал: «Отец мой, Дьявол,
Спаси, помилуй, — я тону.
Не дай погибнуть раньше срока
Душе озлобленной моей, -
Я власти темного порока
Отдам остаток черных дней».
И Дьявол взял меня и бросил
В полуистлевшую ладью.
Я там нашел и пару весел,
И серый парус, и скамью.
И вынес я опять на сушу,
В больное, злое житие,
Мою отверженную душу
И тело грешное мое.
И верен я, отец мой Дьявол,
Обету, данному в злой час,
Когда я в бурном море плавал
И ты меня из бездны спас.
Тебя, отец мой, я прославлю
В укор неправедному дню,
Хулу над миром я восставлю,
И, соблазняя, соблазню.
23 июля 1902
Что мы служим молебны
И пред Господом ладан кадим!
Все равно непотребны,
Позабытые Богом своим.
В миротканой порфире,
Осененный покровами сил,
Позабыл он о мире
И от творческих дел опочил.
И нетленной мечтою
Мировая душа занята,
Не земною, иною, -
А земная пустыня — пуста.
23 июля 1902
«Люблю тебя, твой милый смех люблю…»
Люблю тебя, твой милый смех люблю,
Люблю твой плач и быстрых слез потоки,
И нежные, краснеющие щеки, -
Но у тебя любви я не молю,
И, может быть, я даже удивлю
Тебя, когда прочтешь ты эти строки.
Мои мечты безумны и жестоки,
И каждый оаз. как взор я устремлю
В твои глаза, отравленное жало
Моей тоски в тебя вливает яд.
Не знаешь ты, к чему зовет мой взгляд.
И он страшит, как острие кинжала.
Мою любовь ты злобой назовешь,
И, может быть, безгрешно ты солжешь.
23 декабря 1902
Он стережёт враждебный стан.
Бесстрашный воин он и верный.
В полях колышется туман.
Часы скользят чредою мерной.
Разведать путь приказ мне дан.
Крадусь во мгле болотной и пещерной,
Где запах злой, тяжелый, серный.
Ползу, как змей угарных стран.
Вот близок он. Стоит. Заслышал шорох.
Я весь прилег к земле, в траву я вник.
Я вижу блеск луны на вражьих взорах,
Усы колючие и серый воротник.
Вот успокоился. Идёт. Сейчас он ляжет.
Но что пред смертью он мне скажет?
Из чаш блистающих мечтания лия,
Качели томные подруги закачали.
От озарений в тень, из тени в свет снуя,
Колыша синевой и белым блеском стали.
По кручам выше туч проходит колея.
Высокий путь скользит над темнотой печали,
И удивляемся, — зачем же мы дрожали?
И знаю, — в полпути угасну ярко я.
По колее крутой, но верной и безгрешной,
Ушёл навеки я от суетности внешней.
Читать дальше