Анатолий Гуницкий - Стихотворения

Как всегда. Как вчера.
Когда дремлющий ветер
Снял бархатный плащ
С гибких плеч балерины, разбившей трюмо

И взлетевшей. Над городом мокрых огней
Начинается танец. В чулане судьбы
Неуютно живется хранителю слов

Он не ходит в окно
И не смотрит кино
И обеденной песни не знает припев

Завтра снова,
Наверное, в восемь утра
Или в девять
А впрочем, не все ли равно?

У железной гитары порвется струна
И ее изумительный, мертвенный звук
Никогда и никто не услышит.

Когда мы ждем у поворота
Средневековую машину
Мы забываем про пожары
В калифорнийской глубине

И даже если ненароком
Промчится мимо пьяный мамонт
В своей заботе беспристрастной
Мы не заметим и его

Когда мы ждем на повороте
Неандертальскую повозку
То вопли чаек кривоносых
Мы не услышим ни за что

И даже если там, на крыше
Сражаются ослы и мухи
Нам, утонченным и свободным,
Забить на их священный бой

Когда мы ждем за поворотом
Феодосийскую принцессу
Одетую в бикини crazy
И в иноземные меха

Нам, преисполненным страданьем,
Томимым ожиданьем чуда
Не померещится спросонок
Молитва дятла за рекой

Когда мы ждем...

Как будто бы не было дня,
Или – был. Но об этом не помню,
Потому что вечерний рассвет
Горел между согнутой крысой
И многострадальным оленем,
Спешащим на остров Согласия.

Оттуда вчера доносились
Такие аккорды!

Они мне напомнили
Про полонез Пендерецкого;
Да, его исполняют нечасто
В столицах и в селах

Лишь только в стране осьминогов,
Креветок и пчел,
Во время девятого полдника
Можно услышать,

Как пять хроматических гамм
Извиваясь,
Подобно мохнатым червям,
Сливаются в радужном звуке.

Это весна, Одиссей!
Это – весна
Теребит хмуроглазого дядьку,
Начальника зимних картин,

И он неохотно уходит
В сторону бездорожья,
Сомкнувшего мертвые зубы
На горле усталой земли

Это весна, Ланцелот!
Это – весна,
Но об этом не помнят
В теплом городе Парамарибо

Где креветки едят иногда в ресторане
Уху из акул
И пьют поутру
Амстердамский вермут

Поэтому
Спрячь поскорей,
Спрячь поскорей, Ланцелот,
Свой чернозеленый кинжал
В потаенный карман пиджака!

Темный свет разбил пустой стакан
С желто-красным. Музыку барокко
Слон услышал, прыгнув на диван
Перед наступленьем файф-о-клока

В звездной тишине. Страна востока
Дремлет как уставший барабан
Призраку теперь не одиноко
Он уходит гордо спать в чулан

Обернулся в сторону Марокко
Великан. Подземный чемодан
Змеи открывают ненароком
Погрузив свой мозг в густой туман.

Когда дорога – не дорога
Нам только видится с порога
Звезда дежурного острога
Неадекватная судьбе

Скользящей, спящей и летящей
Ползущей, сумрачно молчащей
В остервенении кричащей
Прихрамывающей при ходьбе

Вперед, в раздвоенную ванну
Спешит проказница Хуана
Пускай скорей залечит рану
Джазмен, сидящий на горбе.

Последовательность действий исключает
Возможность ощущения. Другое
Звукокружение приходит, а потом,
Вдоль переулка, взорванного утром
Проносится машина. Без колес

Взгляни на убегающих – они
Напоминают согбенные розы,
Подаренные бедному оленю
Пирующей без роздыха лисицей
Одетой в горностаевый пиджак.

Осколки ночи разрезает в тишине
Далекий голос меднобронзовой валторны;
Наденешь свитер – подойди к окну
Внизу увидишь мокрую дорогу
Истоптанного в клочья городка.

В котором старые безногие танцоры
Пытались возродиться – но, увы,
Не удалось им справиться с судьбой,
Она была безжалостна. Вдали
Ныряет в землю гидросамолет.

Сегодня в пятнадцать ноль-ноль
Или в шестнадцать с крючком
Что-то случится опять
Что-то произойдет