Девицей в тридцать лет.
Она была иных идей...
Ей не был Занд знаком,
Но дали триста душ за ней
И трехэтажный дом.
Женился он, ему пришлась
По сердцу жизнь сам-друг...
Жена ввела его тотчас
В губернский высший круг.
И стал обеды он давать,
И почитал за честь,
Когда к нему съезжалась знать,
Чтоб хорошо поесть.
И если в дом к нему порой
Являлся генерал,
Его, от счастья сам не свой,
Он на крыльце встречал.
Жена крутой имела нрав;
А дом и триста душ
Давали ей так много прав...
И покорился муж.
Хоть иногда еще карал
Он зло в кругу друзей,
Но снисходительней взирал
На слабости людей.
Хоть не утратил он вполне
Могучий слова дар,
Но как-то стынул при жене
Его душевный жар.
Бывало, только заведет
О крепостных он спор,
Глядишь, и зажимает рот
Ему супруги взор.
И встретил я его потом
В губернии другой;
Он был с порядочным брюшком
И чин имел большой.
Пред ним чиновный весь народ
И трепетал и млел;
И уж не триста душ - пятьсот
Он собственных имел.
О добродетели судил
Он за колодой карт...
Когда же юноша входил
Порой пред ним в азарт,
Он непокорность порицал
Как истый бюрократ...
И на виновного бросал
Молниеносный взгляд...
<1858>
* * *
Что за детская головка,
Что за тонкие черты!
И в улыбке и в движеньях
Сколько детской простоты!
Лишь во взгляде, полном думы,
Я читаю иногда,
Что исчезли безвозвратно
Детской резвости года.
То огнем, то негой дышат
Эти карие глаза;
Знать, для сердца наступает
Страсти первая гроза...
И боюсь я, и невольно
Грудь сжимается тоской:
Не степной былинке слабой
С ураганом вынесть бой!
<1858>
СТРАННИК
Томит меня мой страннический путь.
Хотелось бы под вечер на покой,
Хотелось бы на дружескую грудь
Усталою приникнуть головой.
Была пора - и в сердце молодом
Кипела страсть, не знавшая преград;
На каждый бой с бестрепетным челом
Я гордо шёл, весенним грозам рад.
Была пора - огонь горел в крови;
И думал я, что песнь моя сильна,
Что правды луч, что луч святой любви
Зажжет в сердцах озлобленных она.
Где ж силы те, где бодрость прежних лет?
Сгубила их неравная борьба;
И пустота, бесплодной жизни след,
Ждёт неизбежная, как древняя судьба.
Пора домой! Не опоздать бы мне;
Не заперты ль ворота на запор?
И огонёк мерцает ли в окне,
Маня к себе усталый, грустный взор?
Отворят ли с улыбкою мне дверь?
Услышу ли я ласковый привет:
"Не одинок, не странник ты теперь:
Ты отдохнёшь, любовию согрет..."
<1858>
* * *
Знакомые звуки, чудесные звуки!
О, сколько вам силы дано!
Прошедшее счастье, прошедшие муки,
И радость свиданья, и слезы разлуки...
Вам всё воскресить суждено.
Знакомые тени являются снова,
Проходят одна за другой...
И сердце поверить обману готово,
И жаждет, и молит всей жизни былого,
Согретое страстью былой.
И всё, что убито бесплодной борьбою,
Опять шевельнулось в груди...
На доблестный подвиг, на битву с судьбою
Иду я отважно, и яркой звездою
Надежда горит впереди.
В возлюбленном взоре, в улыбке участья
Прочел я давно, что любим;
Не страшны мне грозы, не страшно ненастье;
Я знаю - любви бесконечное счастье
Меня ожидает за ним!
Довольно, довольно!.. замолкните, звуки!
Мою вы терзаете грудь...
Прошедшее счастье, прошедшие муки,
И радость свиданья, и слезы разлуки,
О сердце! навеки забудь!..
<1858>
МОИ САДИК
Как мой садик свеж и зелен!
Распустилась в нем сирень;
От черемухи душистой
И от лип кудрявых - тень...
Правда, нет в нем бледных лилий,
Горделивых георгин,
И лишь пестрые головки
Возвышает мак один.
Да подсолнечник у входа,
Словно верный часовой,
Сторожит себе дорожку,
Всю поросшую травой...
Но люблю я садик скромный:
Он душе моей милей
Городских садов унылых
С сетью правильных аллей.
И весь день, в траве высокой
Лежа, слушать бы я рад,
Как заботливые пчелы
Вкруг черемухи жужжат.
А когда на садик сыплет
Блеск лучей своих луна,
Я сажусь в раздумье тихом
У открытого окна.
Посребренных и дрожащих
Листьев я внимаю шум,
И, одна другой сменяясь,
Грезы мне волнуют ум.
И несут на крыльях легких
В мир иной меня оне...
Как сияет ярко солнце
В той неведомой стране!
Нет вражды под этим солнцем,
Нашей лжи вседневной нет;
Читать дальше