Вероника Тушнова - Стихотворения из зборников

Но мне впервые не страшны приметы

недальней неминуемой зимы.

Зимы, грозящей и садам и людям...

Ну, что она отнимет у меня?

Ведь мы с тобою

вместе греться будем

у зимнего веселого огня!

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...

Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.

Москва: Русская книга, 1997.

Воздух пьяный - нет спасения,

с ног сбивают два глотка.

Облака уже весенние,

кучевые облака.

Влажный лес синеет щеткою,

склон топорщится ольхой.

Все проявленное, четкое,

до всего подать рукой.

В колеях с навозной жижею,

кувыркаясь и смеясь,

до заката солнце рыжее

месит мартовскую грязь.

Сколько счастья наобещано

сумасшедшим этим днем!

Но идет поодаль женщина

в полушалочке своем,

не девчонка и не старая,

плотно сжав румяный рот,

равнодушная, усталая,

несчастливая идет.

Март, январь, какая разница,

коль случилось, что она

на земное это празднество

никем не позвана.

Ну пускай, пускай он явится

здесь, немедленно, сейчас,

скажет ей:

"Моя красавица!",

обоймет, как в первый раз.

Ахнет сердце, заколотится,

боль отхлынет, как вода.

Неужели не воротится?

Неужели никогда?

Я боюсь взглянуть в лицо ее,

отстаю на три шага,

и холодная, свинцовая

тень ложится на снега.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...

Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.

Москва: Русская книга, 1997.

Сколько раз я мечтала

в долгой жизни своей

постоять, как бывало,

возле этих дверей.

В эти стены вглядеться,

в этот тополь сухой,

отыскать свое детство

за чердачной стрехой.

Но стою и не верю

многолетней мечте:

просто двери как двери.

Неужели же те?

Просто чье-то жилище,

старый розовый дом.

Больше, лучше и чище

то, что знаю о нем.

Вот ведь что оказалось:

на родной стороне

ничего не осталось, -

все со мной и во мне.

Зря стою я у окон

в тихой улочке той:

дом - покинутый кокон,

дом - навеки пустой.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...

Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.

Москва: Русская книга, 1997.

Я помню, где-то,

далеко вначале,

наплававшись до дрожи поутру,

на деревенском стареньком причале

сушила я косенки на ветру.

Сливались берега за поворотом,

как два голубо-сизые крыла,

и мне всегда узнать хотелось:

что там?

А там, за ними,

жизнь моя была.

И мерялась, как водится, годами,

и утекали годы, как вода...

Я знаю, что

за синими горами,

и не хочу заглядывать туда.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...

Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.

Москва: Русская книга, 1997.

У дебаркадеров лопочет

чернильно-черная вода,

как будто высказаться хочет,

да не умеет - вот беда!

Как будто бы напомнить хочет

о важном, позабытом мной,

и все вздыхает, все бормочет

в осенней теми ледяной.

Мой давний город, город детства

в огнях простерт на берегу.

Он виден мне, а вот вглядеться

в себя, былую, не могу.

Чувств неосвоенная область,

смятенных дум круговорот.

Напрасно старенький автобус

меня на набережной ждет.

Ах, если б не рассудка строгость

и не благоразумья власть!

Но тонко просвистела лёгость,

и связь, как нить, оборвалась.

И вот уже клубит сугробы

и за кормой шумит вода,

и город в ночь уходит, чтобы

не воротиться никогда.

И не сказать, как это грустно,

и взять бы кинуться вослед...

Но жизнь с трудом меняет русло,

когда тебе не двадцать лет.

Вероника Тушнова. Не отрекаются любя...

Сборник стихотворений. Поэтическая Россия.

Москва: Русская книга, 1997.

Я с детства любила гудки на реке,

я вечно толклась у причала,

я все пароходы

еще вдалеке

по их голосам различала.

Мы часто таким пустяком дорожим,

затем что он с детства привычен.

Мне новый гудок показался чужим,

он был бессердечен и зычен.

И я огорчилась,

хотя я сюда

вернулась, заведомо зная,

что время иное, иные суда

и Волга-то, в общем, иная.

А все-таки он представлялся в мечте,

как прежде, густым, басовитым...

Мы вышли из шлюзов уже в темноте

и двинулись морем открытым.

Я не узнавала родные места,

где помнила каждую малость.