Мигель де Сервантес: Нумансия

Со всех сторон мы город их обложим…
Вот от реки отрезать их труднее.

Идем, чтобы скорей, как только можем,
Начать работу — да покончить с нею.
Мы этим средством дерзость уничтожим
Мятежников спокойней и вернее;
И если небо с нами, покорим их.
Из наших рук — рабами примет Рим их.

Ты, небо ясное, своей высокой
И светлой милостью обогатило
Часть лучшую земли моей широкой.
Ты ей тепло давало, ей светило!
Ужель, узнав, что я в беде жестокой,
Ты мне былой любви не возвратило?
Ужели не даруешь ты участья
Испании, повергнутой в несчастья?

Дурные, небо, помню времена я:
В твоем огне вся плоть моя дрожала.
И через трещины кора земная
Не Солнцу ль бездны адские казала?
Не тысячи ль тиранов власть шальная
Меня когда-то грабила, терзала?
То финикиянин, то грек владели
Испанией. [22]Так небеса хотели.

Ужель мне суждено навек остаться
Рабыней чужеземного народа
И, хоть знамена реют, не дождаться
Заветных слов: Испанская Свобода?
В том высшей правды воля, может статься,
Чтоб эта пала на меня невзгода.
За рознь между детьми несу расплату!
Давно у них — брат ненавистен брату!

Сыны мои ни разу не сливались
В одну семью [23]единым тесным кругом,
И связи все тогда у них и рвались,
Когда был нужен мир да лад друг с другом…
А варварские полчища ворвались, —
И все здесь оказалось к их услугам;
Разбили братьев, не признавших братства,
Разграбили их матери богатства.

Одна Нумансия врагов проходу
Мечом подъятым дерзко угрожает
И изначальную свою свободу
Возлюбленную кровью защищает.
Но сроки близки. Храброму народу
Рок гибель скорую и смерть вещает.
Умрет он, — но как Феникс возродится,
И будет мир Нумансией гордиться!

А римляне, хотя числом несметны [24],
К победе ищут тропочек окольных.
Уйти от встреч старанья их заметны, —
Моих бойцов они боятся вольных!
О, если б козни их остались тщетны,
Затеи извергов самодовольных!
Нумансия, хоть силы бедной слабы,
Не гибель, а спасенье обрела бы!

Ей враг — увы! — не только угрожает
Таранами у стен ее вплотную, —
Усердными руками продолжает
Хитрец атаку на нее иную:
Он роет ров, окоп сооружает,
Вокруг по долам, горам, — не минуя
Земли ни пяди. К рати осажденной
Лишь по реке есть путь непрегражденный.

За крепостной стеной, в пределе тесном,
Принуждены нумансианцы жаться.
Им нет общенья с населеньем местным:
Помочь несчастным братья не решатся…
Но враг рассыпан по путям окрестным,
В бою открытом с ним нельзя сражаться. —
Их это так гнетет, что громким криком
«Войну иль смерть!» — зовут в безумье диком…

Одна дорога в город их свободной
Еще осталась — доступ есть рекою.
Река своей струею многоводной —
Защита им, охрана их покою.
И вот пока, Дуэро благородный,
Ни башней, ни плотиной никакою
Не перерезан бег твой знаменитый, —
Нумансианцам будь, молю, защитой!

О ты, Дуэро, чьи струи витые
Бегут по лону моему без страха, —
Пусть и в тебе заблещут золотые
Пески, как в водах ласкового Тахо [25];
Пусть нимфы, скромные и молодые,
К тебе спешат, не воздымая праха,
Меняя рощи тень и зелень луга
На холод вод, — любя тебя как друга, —

Свой слух склони внимательный к моленью,
Исполни просьбу слезную мою ты —
Не предавайся снам и умиленью,
Спеши на помощь, не теряй минуты!
Разлиться дай скорее наводненью
По берегам, хотя они и круты!
Коль моего ты не спасешь народа —
Прощай навек Нумансии свобода!

О мать Испания, мой слух томило
Твое моленье, полное рыданий…
Сынов твоих несчастие сломило, —
А мне — увы! — тех не смягчить страданий!..
День гибели Нумансии светила
Небесные пророчили зараней!
Напрасно ты ко мне подъемлешь руки:
Ей не уйти от неизбывной муки!

От Минуэсы, Тары и Оброна,
Нагорных рек высокого разлива,
Мое наполнилось водою лоно
И стало так, как никогда, бурливо.
Но не боятся римляне урона
От бед стихийных, видишь: терпеливо
Они в меня кидают сваи скопом [29],
Мой бег деля невиданным окопом.