Но упоен я, как вином,
Твоей улыбкою надмирной,
И вечно мне пылать огнем
Твоих очей, мой вождь эфирный.
И как бы охладеть я мог,
Так нескончаемо сжигаем,
Так грозно брошен на порог
Пред этим раскаленным раем.
6 мая 1923
«Не слышу слов, но мне понятна...»
Не слышу слов, но мне понятна
Твоя пророческая речь.
Свершившееся – невозвратно,
Здесь ничего не уберечь.
Но кто достигнет до предела,
Здесь ничего не сохранив,
Увидит, что заря зардела,
Что день минувший вечно жив.
Душа, как птица, мчится мимо
Ночей и дней, вперед всегда,
Но пребывает невредимо
Времен нетленная чреда.
Напрасно бледная Угроза
Вооружилася косой, —
Там расцветает та же роза
Под тою ж свежею росой.
9 мая 1923
«Безумствует жестокий рок...»
Безумствует жестокий рок,
Ничья вина не искупима.
Изнемогающий пророк!
Судьба к тебе неумолима.
На склоне утомленных дней
Последнюю познал ты сладость
Тебя cжигающих огней
Мучительную, злую радость.
Как плачет нежная весна,
В края суровые влекома!
Вся безнадежность так ясна!
Так вся безвыходность знакома!
Домашние и гости сна,
Вы обжились, и здесь вы дома,
И в шелестиных голосах
Все то же бормотанье рока,
И в этих бледных небесах
Мерцанье горького упрека.
9 мая 1928
«Вьются над кадилом огоньки...»
Вьются над кадилом огоньки,
И в кадиле тлеют угольки.
Запах ладана вдыхай опять.
В эту ночь тебе не надо спать.
Ты сними личину наконец
И терновый твой надень венец.
Я возьму тебя и подыму,
Закачаю в ладанном дыму,
Отгоню толпу земных досад
И спою тебе про божий сад.
31 мая 1923
«Ладан стелется туманный...»
Ладан стелется туманный
Над дремотною рекой.
Веет он благоуханной,
Бездыханною тоской,
Под наивной вешней липкой,
Под березкой молодой
Ладан вкрадчивый и липкий,
Синеглазый и седой,
И кадит неутомимо
В дымной ризе иерей,
Проходя неспешно мимо
Занавешенных дверей.
Уголь в пепле ладан плавит
в светлом таинстве ночей.
Kто-то, тихо плача, славит
Боль пронзающих Мечей.
31 Мая 1923
Прежнее истлело,
Новое живет.
Там, где плыло тело,
Лодка поплывет.
Кто-то слезы ронит.
Пусть тоскует, пусть!
Никого не тронет
Старческая грусть.
Снесена ограда,
И разрушен дом, —
Никому не надо
Вспоминать о том.
Плохо ль новоселье
Mepтвому в гробу?
Хочется веселья
Каждому рабу.
Цeпкую кручину
Прогони в кабак,
Надевай личину,
Надевай колпак.
Бубенцами звякай,
Бубном грохочи,
Шут, перед зевакой
Громче хохочи,
31 мая 1923
«Как ювелиры, собираем...»
Как ювелиры, собираем
Смарагд, карбункул и сапфир,
Цвeтными камнями играем
И строим каменный эфир.
Все камни более знакомы,
Чем птицы, травы и цветы.
О, если б позыв насекомых
Вливался в наши все мечты!
О, если бы , жужжа пчелою,
Перелетая с лип на poжь,
Почуять острою иглою
Пронзающую сердце дрожь!
О, если б многосложным глазом,
Который не дан еще нам,
Безмерный мир окинуть разом,
Ко всем приникнуть временам,
И сочетать причину с целью,
И это множество могил
Зaкpыть всемирной колыбелью
Из вечности текущих сил!
7 июня 1923
«Ах, этот вечный изумруд...»
Ах, этот вечный изумруд
Всегда в стихах зеленых трав!
Зеркальный, вечно тихий пруд
В кольце лирических оправ!
И небо словно бирюза,
И вечное дыханье роз,
И эта вечная гроза
С докучной рифмою угроз!
Но если сердце пополам
Разрежет острый божий меч,
Вдруг оживает этот хлам,
Слагаясь в творческую речь,
И улыбаются уста
Шептанью вешнему берез,
И снова чаша не пуста,
Приемля ключ горючих слез.
Душа поет и говорит,
И жить и умереть готов,
И сказка вешняя горит
Над вечной мукой старых слов.
7 июня 1928
Читать дальше