Федор Тютчев - Том 4. Письма 1820-1849

За исключением погоды, которая портит настроение, здесь сейчас очень хорошо. Здесь основались на жительство несколько семейств из нашего мюнхенского общества, и благодаря близости города мы не испытываем недостатка в посетителях. Эти дни мы вовсю предавались празднествам благодаря госпоже Крюденер, она приехала сюда месяц тому назад, и намедни мы справляли ее именины * . Заботу обо всем взял на себя принц Карл, брат короля * . Он очень дружески расположен к госпоже Крюденер, а так как он к тому же чрезвычайно любезен, то не упустил случая нарочно приехать из Мюнхена, чтобы в день ее именин дать в ее честь большой обед, на который пригласил всех ее знакомых, находящихся в Тегернзее. К несчастью, виновнице торжества, единственной из всех, не пришлось принять в нем участия по причине легкого нездоровья, принудившего ее не выходить в этот день из дома. Вы знаете мою привязанность к госпоже Крюденер и можете легко себе представить, какую радость доставило мне свидание с нею. После России это моя самая давняя любовь. Ей было четырнадцать лет, когда я увидел ее впервые. А сегодня, 2/14 июля, четырнадцать лет исполнилось ее старшему сыну. Она все еще очень хороша собой, и наша дружба, к счастью, изменилась не более, чем ее внешность.

Среди других моих знакомых * в Тегернзее есть и ваши. Сюда приехали из Берлина генерал Мансуров и его жена, урожденная Трубецкая * . Они были здесь прошлым летом и так пристрастились к этой местности, что не могли устоять против желания снова увидать ее. Но до сих пор погода была столь неизменно отвратительна, что, может статься, их пристрастие к Тегернзее не переживет этого второго посещения. Госпожа Мансурова с большим участием справлялась о вас и о Дашиньке и очень просила меня передать вам поклон. Она постарела, но такая же любезная и милая, как и прежде.

Меня очень порадовало то, что вы говорите в вашем последнем письме, любезнейшие папинька и маминька, о Дашиньке и ее семейной обстановке. Проведя у нее целых восемь месяцев, вы в состоянии судить об этом вполне определенно, и мне было очень приято узнать от вас самих, что вы успокоились касательно ее счастья. Николушка, который, как я полагаю, все еще находится в Варшаве, подал наконец признак жизни; он объявляет мне о только что принятом им решении, которое я весьма одобряю, оставить службу и поселиться с вами. Мало есть известий, которые могли бы так меня обрадовать, как это, ибо мысль, что вы в вашем возрасте одни, зачастую терзает и преследует меня подобно угрызению совести, и не будь всемогущей тирании обстоятельств, эта мысль уже давно возвратила бы меня к вам. Простите. Хотя бы мне знать по крайней мере, что вы здоровы!

Ce 31 août 1840

Merci, ma chatte, pour ta lettre que je viens de trouver, en rentrant, sur ma table et qui m’a remis de la plus sotte partie de plaisir que j’ai jamais faite et dont j’ai quelque droit de me considérer comme le principal auteur. Hier, ayant dans mes flâneries du matin aperçu un imprimé annonçant pour aujourd’hui une Extrafahrt sur le chemin de fer * , j’y ai entraîné les Maltitz et la petite bossue * .

Nous sommes partis à 4 h et nous devions être de retour à 6. Au lieu de cela il sonnait 10 h quand nous sommes rentrés en ville. Mais aussi le désordre, l’anarchie, l’absurdité qui règnent dans cet établissement sont à peine imaginables. Il faut que la même Providence, qui veille sur les enfants et les gens ivres, protège aussi cette entreprise. Il n’y a que cette intervention qui puisse empêcher les accidents les plus graves… Nous étions là, au nombre 4 à 5 mille personnes, dans l’obscurité la plus complète, sur le bord de la grande route à attendre l’arrivée d’un convoi pour nous jeter dessus, dès qu’il paraîtrait, et condamnés à prendre les voitures d’assaut sous peine, en cas de non-succès, de passer la nuit à la belle étoile, à 5 lieues de Munich. Les cris, les coups, le danger de tomber sous les roues, un diable de feu d’artifice, tiré pour l’amusement de je ne sais qui… tout cela réuni nous a valu quelques moments où j’ai délicieusement jouï de ton absence. La presse était telle que la petite bossue, que je traînais à la remorque, a manqué y laisser sa bosse. Plusieurs centaines de personnes ne rentreront pas à Munich avant demain matin. Mais aussi il y aura demain une belle clameur contre la direction — avec un public moins bénin, demain il ne resterait pas une vitre d’intacte aux fenêtres de la maison du Mr Maffée, le directeur * .

Hier Mad. de Berchem (Eichthal) est accouchée d’une fille * . L’accouchement a été fort heureux. J’irai demain savoir de ses nouvelles.

Je suis bien aise que les Mentque * se plaisent à T et sais gré à lui, Mentque, de n’avoir pas apostrophé les montagnes de sa terrible phrase: « Mais qu’est-ce que cela signifie? »

Je les verrai probablement ici à leur passage, car il ne me sera guères possible, malgré toute l’envie que j’en ai de revenir auprès de toi vendredi prochain, la Grande-Duchesse * arrive après-demain et étant à Munich, je ne puis décidément en repartir sans l’avoir vue. Je serai très fâché, si ce retard faisait manquer ton voyage à l’Amergau * , mais d’autre part je doute fort que tu en eusses retiré beaucoup de plaisir. Déjà la dernière fois lorsque les Maltitz y ont été, il n’y avait moyen de se procurer une chambre dans l’endroit même. On va coucher à deux postes plus loin et on est obligé de se lever à trois heures du matin pour arriver à temps pour l’ouverture du spectacle. Y a-t-il beaucoup de plaisir que tu voulusses payer de ce prix-là.