Сергей Есенин - Том 4. Стихотворения, не вошедшие в Собрание сочинений

Тайна твоя велика есть.
Гибель твоя миру купель
         Предвечная.

О красная вечерняя заря!
         Прости мне крик мой.
Прости, что спутал я твою Медведицу
         С черпаком водовоза.

Пастухи пустыни —
Что мы знаем?..

Только ведь приходское училище
         Я кончил,
Только знаю Библию да сказки,
Только знаю, что поет овес при ветре…
         Да еще
         По праздникам
         Играть в гармошку.

Но постиг я…
Верю, что погибнуть лучше,
Чем остаться
         С содранною
         Кожей.

Гибни, край мой!
Гибни, Русь моя,
         Начертательница
Третьего *
         Завета.

О звезды, звезды,
Восковые тонкие свечи,
Капающие красным воском

На молитвенник зари,
Склонитесь ниже!

Нагните пламя свое,
         Чтобы мог я,
         Привстав на цыпочки,
         Погасить его.

Он не понял, кто зажег вас,
О какой я пропел вам
         Смерти.

Радуйся,
                Земля!

Деве твоей Руси
Новое возвестил я
         Рождение.
         Сына тебе
         Родит она…

Имя ему —
                  Израмистил * .

Пой и шуми, Волга!
В синие ясли твои опрокинет она
         Младенца.

Не говорите мне,
         Что это
В полном круге
Будет всходить
         Луна…

Это он!
Это он
Из чрева Неба
Будет высовывать
         Голову…

И небо и земля все те же * ,
Все в те же воды я гляжусь,
Но вздох твой ледовитый реже,
Ложноклассическая * Русь.

Не огражу мой тихий кров
От радости над умираньем,
Но жаль мне, жаль отдать страданью
Езекиильский глас ветров * .

Шуми, шуми, реви сильней,
Свирепствуй, океан мятежный,
И в солнца золотые мрежи *
Сгоняй сребристых окуней.

Не стану никакую *
Я девушку ласкать.
Ах, лишь одну люблю я,
Забыв любовь земную,
На небе Божью Мать.

В себе я мыслить волен,
В душе поет весна.
Ах, часто в келье темной
Я звал ее с иконы
К себе на ложе сна.

И в час, как полночь било,
В веселый ночи мрак
Она как тень сходила
И в рот сосцы струила
Младенцу на руках.

И, сев со мною рядом,
Она шептала мне:
«Смирись, моя услада,
Мы встретимся у сада
В небесной стороне».

Р адость, как плотвица быстрая,
Ю рко светит и в воде.
Р уки могут церковь выстроить
И кукушке и звезде.
К айся нивам и черемухам,—
У живущих нет грехов.
И з удачи зыбы промаха
В оют только на коров.
Н е зови себя разбойником,
Е сли ж чист, так падай в грязь.
В ерь — теленку из подойника
У лыбается карась.

В час, когда ночь воткнет *
Луну на черный палец,—
Ах, о ком? Ах, кому поет
Про любовь соловей-мерзавец?

Разве можно теперь любить,
Когда в сердце стирают зверя?
Мы идем, мы идем продолбить
Новые двери.

К черту чувства. Слова в навоз,
Только образ и мощь порыва!
Что нам солнце? Весь звездный обоз —
Золотая струя коллектива.

Что нам Индия? Что Толстой?
Этот ветер что был, что не был.
Нынче мужик простой
Пялится ширьше неба.

Вот такой, какой есть * ,
Никому ни в чем не уважу,
Золотою плету я песнь,
А лицо иногда в сажу.

Говорят, что я большевик.
Да, я рад зауздать землю.
О, какой богомаз мои лик
Начертил, грозовице внемля?

Пусть Америка, Лондон пусть…
Разве воды текут обратно?
Это пляшет российская грусть,
На солнце смывая пятна.

Ветры, ветры, о снежные ветры * ,
Заметите мою прошлую жизнь.
Я хочу быть отроком светлым
Иль цветком с луговой межи.