Сергей Есенин - Том 5. Проза

…«изрони женьчужну душу из храбра тела, чрез злато ожерелие»… — Цитата из «Слова о полку Игореве» (РКлБ, вып. I, СПб., 1911, изд. 9-е, с. 12).

Целитель Пантелимон (Пантелеймон, Пантолеон) — св. великомученик; готовился быть врачом, а впоследствии помогал всем больным безвозмездно; казнен в 305 г.

С. 207–208. Там о месяце говорят: «Сивко море перескочил, // Да копыт не замочил»; «Лысый мерин через синее //Прясло глядит». Роса там определяется таким словесным узором, как: «Заря-заряница, ~ Солнце скрало». — Примеры загадок и порядок их цитирования здесь те же, что и в статье Ф. И. Буслаева «Эпическая поэзия». Ср.: «Многие из них ‹загадок› весьма древни и отзываются периодом мифическим. ‹…›… так, о месяце сербская загадка говорит: „Сивко море перескочил, а копыта не смочил“. То же представление и в нашей: „Сивый жеребец под вороты глядит“… ‹…› В загадке о росе: „Заря заряница, красная девица, к церкви ходила, ключи обронила, месяц увидел, солнце скрало“ — тоже очевидны мифические образы как светил, так и зари, росы» (Буслаев I (1861), с. 34). Ср. также: «…наши загадки представляют месяц , блуждающий по ночному небу, конем: „ Лысый конь у ворота загляда“, или: „ Сивый жеребец (мерин) через ворота (прясла) смотрит“» (Аф. I, 597; выделено автором).

С. 208. Очертив себя кругом Хомы Брута из сказки о Вие… — Речь идет об эпизоде из повести Н. В. Гоголя «Вий» (1835) с участием главного героя.

…«проходящий в ночи»… — Вначале Есенин написал вместо «проходящий» — «приходящий», что указывает на источник этих слов более явственно: они восходят к притче Иисуса о пшенице и плевелах. Ср.: «…Царство Небесное подобно человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; когда же люди спали, пришел враг его и посеял между пшеницею плевелы и ушел…» (Мф. XIII, 24–25).

…в наше, с масличной ветвью ноевского голубя, окно искусства. — Ср. с суждением Ф. И. Буслаева о древнерусском орнаменте: «…он ‹…› усвоил себе от Византии еще XI века ту ветку с листиками, или византийский завиток, с которым не расставался русский писец и в XIV в., то влагая его в клюв птицы или в пасть животного чудовища, то завершая им их хвосты или украшая им же углы заставок и выступы заглавных букв. Это — та Ноева масличная ветка, которою русский орнамент непрестанно напоминал древней Руси обетованные края Царьграда, Солуня и Афонской горы» (Буслаев 1917, с. 36). Общий источник образа, использованного обоими авторами, — библейский миф о всемирном потопе: «По прошествии сорока дней Ной открыл ‹…› окно ковчега и ‹…› выпустил от себя голубя, чтобы видеть, сошла ли вода с лица земли. ‹…› Голубь возвратился к нему в вечернее время; и вот, свежий масличный лист во рту у него: и Ной узнал, что вода сошла с земли» (Быт. VIII, 6, 8, 11).

Маринетти, крикнувший клич войны… — Филиппо Томмазо Маринетти (1876–1944), итальянский поэт и прозаик, создатель и теоретик направления футуризма в европейской литературе и искусстве, писал в «Первом манифесте футуризма» (1909): «Мы хотим прославить войну — единственную гигиену мира…» (сб. «Манифесты итальянского футуризма… Пер. В. Шершеневича», М., 1914, с. 7).

Нашим подголоскам Маяковскому, Бурлюку и другим, рожденным распоротым животом этого ротастого итальянца… — В автографе перечень фамилий футуристов начинался так: «Хлебник‹ову› ‹тут же зачеркнуто Есениным›, Шершеневичу ‹далее по тексту›». Русские футуристы — Велимир (Виктор Владимирович) Хлебников (1885–1922), Вадим Габриэлевич Шершеневич (1893–1942), Владимир Владимирович Маяковский (1893–1930), Давид Давидович Бурлюк (1882–1967) — последовательно подчеркивали, что в России футуризм возник независимо от Европы (подробнее см. в кн. В. А. Катаняна «Маяковский: Хроника жизни и деятельности», изд. 5-е, доп., М., 1985, с. 75, 86).

…движется, вещуя гибель, Бирнамский лес… — Образная параллель с эпизодом из трагедии У. Шекспира «Макбет» (см. также примеч. на с. 486).

…повернув сосну кореньями вверх ‹…›, он ‹футуризм› ‹…› не нашел ‹…› даже маленькой лужицы, где б можно было окунуть корни… — Ср. с высказываниями участников дискуссии о футуризме в журнале «Голос жизни»: «Футуристическая вода свободно на нас хлынула и никого не залила. Образовалась небольшая лужа в низинах литературы, и в ней заквакали лягушки. Вот и весь результат столкновения стихий» (Д. Философов; журн. «Голос жизни», Пг., 1915, № 18, 29 апреля, с. 4); «Все формы бунта ‹русского футуризма›, казалось, соблюдены были ‹…›: и прошлое с небывалой жестокостью словесным пожаром в пепел превратили, ‹…›, все черты преступили, каноны с корнями повыворотили, — но только ‹…› энтузиазма бунтовщического во всем этом и не ночевало» (В. Ховин; журн. «Голос жизни», Пг., 1915, № 22, 27 мая, с. 8).