Анна Ахматова: Сероглазый король

Однажды в квартире Пуниных на Фонтанке, где в то время жила и Анна Ахматова, собрались литераторы. Один сказал, что написал рассказ, который не будут читать, второй пожаловался, что и его роман «нечитабелен». Тему продолжил хозяин дома, искусствовед Николай Николаевич Пунин: дескать, и он только что закончил статью, которую тоже никто не прочтет, потому что сейчас вообще ничего не читают. Анна Андреевна, как правило, в подобных перепалках не участвовала, но на этот раз вдруг вмешалась в разговор… Эмма Григорьевна Герштейн на всю жизнь запомнила и эту сцену, и голос Ахматовой – «звучный и мелодичный», и ее реплику: «А меня будут читать». Между тем никаких реальных оснований для такой уверенности в себе, а главное, в своем читателе в феврале 1937-го у Анны Андреевны не было. И по видимости, и быть не могло! За двенадцать лет у нее не вышло ни одного сборника стихов! По сути дела, это был приговор к «гражданской смерти». Но она старалась жить – занималась изучением творчества Пушкина, опубликовала несколько замечательных работ, пушкинисты, в частных беседах, восхищались ее исследовательской интуицией. Однако на юбилейное заседание Пушкинского Дома, посвященное столетнему пушкинскому юбилею, ей не прислали даже гостевого билета… В начале двадцатых годов, вскоре после трагической гибели мужа (Николай Гумилев расстрелян по не доказанному обвинению как участник контрреволюционного заговора в августе 1921-го) Ахматова написала такие стихи:

Однако те удары, что ждали ее в будущем, оказались страшнее. Один за другим гибли в сталинских застенках дорогие ей люди: Осип Мандельштам, Борис Пильняк, Николай Пунин… Дважды получал бесконечно длинный каторжный срок ее единственный сын, будущий знаменитый историк Лев Гумилев. Самые масштабные ахматовские вещи – «Реквием» и «Поэму без героя» – не печатали в СССР даже в относительно либеральные хрущевские времена, а тоненькие сборнички 10-х и 20-х годов стали такой редкостью, что их не могла «достать» даже дочь вождя Светлана Сталина. И тем не менее Анна Ахматова продолжала писать стихи, друзья запоминали их «с голоса», и число читателей и почитателей не уменьшалось…

Узнав о смерти Анны Андреевны Ахматовой (5 марта 1966), Корней Иванович Чуковский сделал в своем Дневнике такую запись:

«Изумительно не то, что она умерла, а то, что она так долго могла жить после всех испытаний – светлая, величавая, гордая. Нужно теперь же начать составление ее монументальной биографии. Это будет поучительная книга».

Монументальная биография Анны Андреевны Ахматовой до сих пор не составлена, но поэтическая биография Анны Всея Руси, которую составляют ее стихи, – книга еще более поучительная, ибо действительно учит, вовсе о том не стараясь. Учит самому главному, и на личном опыте и примере: не отклонять, а принимать на себя и держать удары судьбы. И в любви, и в болезни, и на краю гибели. Но прежде всего, конечно, в любви, потому что мужество мужчины испытывается первой смертельной опасностью, а мужество женщины – первой любовной бедой.

Таким стихам не суждено выйти из моды или устареть, как не может устареть или выйти из моды то, что происходит между мужчиной и женщиной, когда они любят друг друга…

Алла Марченко

Родилась я на даче Саракини (Большой Фонтан, 11-я станция паровичка) около Одессы. Морской берег там крутой, и рельсы паровичка шли по самому краю…

Годовалым ребенком я была перевезена на север – в Царское Село. Мои первые воспоминания – царскосельcкие: зеленое, сырое великолепие парков, выгон, куда меня водила няня, ипподром, где скакали маленькие пестрые лошадки, старый вокзал…

В 1910 г. я вышла замуж за Н. С. Гумилева…

Вначале я писала очень беспомощные стихи, что Николай Степанович и не думал от меня скрывать.