Марина Цветаева - Полное собрание стихотворений

Сбитыми, стаей

Нимф-охранительниц – и вдруг,

Гривы взметая

В закинутости лбов и рук,

– Свиток развитый! —

В пляске кончающейся вдруг

Взмахом защиты —

Длинную руку на бедро...

Вытянув выю...

Березовое серебро,

Ручьи живые!

9 сентября 1922

Други! Братственный сонм!

Вы, чьим взмахом сметен

След обиды земной.

Лес! – Элизиум мой!

В громком таборе дружб

Собутыльница душ

Кончу, трезвость избрав,

День – в тишайшем из братств.

Ах, с топочущих стогн

В легкий жертвенный огнь

Рощ! В великий покой

Мхов! В струение хвой...

Древа вещая весть!

Лес, вещающий: Есть

Здесь, над сбродом кривизн —

Совершенная жизнь:

Где ни рабств, ни уродств,

Там, где всё во весь рост,

Там, где правда видней:

По ту сторону дней...

17 сентября 1922

Беглецы? – Вестовые?

Отзовись, коль живые!

Чернецы верховые,

В чащах Бога узрев?

Сколько мчащих сандалий!

Сколько пышущих зданий!

Сколько гончих и ланей —

В убеганье дерев!

Лес! Ты нынче – наездник!

То, что люди болезнью

Называют: последней

Судорогою древес —

Это – в платье просторном

Отрок, нектаром вскормлен.

Это – сразу и с корнем

Ввысь сорвавшийся лес!

Нет, иное: не хлопья —

В сухолистом потопе!

Вижу: опрометь копий,

Слышу: рокот кровей!

И в разверстой хламиде

Пролетая – кто видел?! —

То Саул за Давидом:

Смуглой смертью своей!

3 октября 1922

Не краской, не кистью!

Свет – царство его, ибо сед.

Ложь – красные листья:

Здесь свет, попирающий цвет.

Цвет, попранный светом.

Свет – цвету пятою на грудь.

Не в этом, не в этом

ли: тайна, и сила и суть

Осеннего леса?

Над тихою заводью дней

Как будто завеса

Рванулась – и грозно за ней...

Как будто бы сына

Провидишь сквозь ризу разлук —

Слова: Палестина

Встают, и Элизиум вдруг...

Струенье... Сквоженье...

Сквозь трепетов мелкую вязь —

Свет, смерти блаженнее

И – обрывается связь.

Осенняя седость.

Ты, Гётевский апофеоз!

Здесь многое спелось,

А больше еще – расплелось.

Так светят седины:

Так древние главы семьи —

Последнего сына,

Последнейшего из семи —

В последние двери —

Простертым свечением рук...

(Я краске не верю!

Здесь пурпур – последний из слуг!)

...Уже и не светом:

Каким-то свеченьем светясь...

Не в этом, не в этом

ли – и обрывается связь.

Так светят пустыни.

И – больше сказав, чем могла:

Пески Палестины,

Элизиума купола...

8 – 9 октября 1922

Та, что без вид е ния спала —

Вздрогнула и встала.

В строгой постепенности псалма,

Зрительною ск а лой —

Сонмы просыпающихся тел:

Руки! – Руки! – Руки!

Словно воинство под градом стрел,

Спелое для муки.

Свитки рассыпающихся в прах

Риз, сквозных как сети.

Руки, прикрывающие пах,

(Девственниц!) – и плети

Старческих, не знающих стыда...

Отроческих – птицы!

Конницею на трубу суда!

Стан по поясницу

Выпростав из гробовых пелен —

Взлет седобородый:

Есмь! – Переселенье! – Легион!

Целые народы

Выходцев! – На милость и на гнев!

Види! – Буди! – Вспомни!

...Несколько взбегающих дерев

Вечером, на всхолмье.

12 октября 1922

Кто-то едет – к смертной победе

У деревьев – жесты трагедий.

Иудеи – жертвенный танец!

У деревьев – трепеты таинств.

Это – заговор против века:

Веса, счета, времени, дроби.

Се – разодранная завеса:

У деревьев – жесты надгробий...

Кто-то едет. Небо – как въезд.

У деревьев – жесты торжеств.

7 мая 1923

Каким наитием,

Какими истинами,

О чем шумите вы,

Разливы лиственные?

Какой неистовой

Сивиллы таинствами —

О чем шумите вы,

О чем беспамятствуете?

Что в вашем веяньи?

Но знаю – лечите

Обиду Времени —

Прохладой Вечности.

Но юным гением

Восстав – порочите

Ложь лицезрения

Перстом заочности.

Чтоб вновь, как некогда,

Земля – казалась нам.

Чтобы под веками

Свершались замыслы.

Чтобы монетами

Чудес – не чваниться!