Марина Цветаева - Полное собрание стихотворений

И вспомнишь руку мою без прав

И мужественный рукав.

Уста, не требующие смет,

Права, не следующие вслед,

Глаза, не ведающие век,

Исследующие: свет.

15 июня 1922

Ищи себе доверчивых подруг,

Не выправивших чуда на число.

Я знаю, что Венера – дело рук,

Ремесленник – и знаю ремесло.

От высокоторжественных немот

До полного попрания души:

Всю лестницу божественную – от:

Дыхание мое – до: не дыши!

18 июня 1922

Ах, с откровенного отвеса —

Вниз – чтобы в прах и в смоль!

Земной любови недовесок

Слезой солить – доколь?

Балкон. Сквозь соляные ливни

Смоль поцелуев злых.

И ненависти неизбывной

Вздох: выдышаться в стих!

Стиснутое в руке комочком —

Чт о : сердце или рвань

Батистовая? Сим примочкам

Есть имя: – Иордань.

Да, ибо этот бой с любовью

Дик и жестокосерд.

Дабы с гранитного надбровья

Взмыв – выдышаться в смерть!

30 июня 1922

Руки – и в круг

Перепродаж и переуступок!

Только бы губ,

Только бы рук мне не перепутать!

Этих вот всех

Суетностей, от которых сна нет.

Руки воздев,

Друг, заклинаю свою же память!

Чтобы в стихах

(Свалочной яме моих Высочеств!)

Ты не зачах,

Ты не усох наподобье прочих.

Чтобы в груди

(В тысячегрудой моей могиле

Братской!) – дожди

Тысячелетий тебя не мыли...

Тело меж тел,

– Ты, что мне пр о падом был двухзвёздным!..

Чтоб не истлел

С надписью: не опознан.

9 июля 1922

Удостоверишься – по времени! —

Что, выброшенной на солому,

Не надо было ей ни славы, ни

Сокровищницы Соломона.

Нет, руки з а голову заломив,

– Глоткою соловьиной! —

Не о сокровищнице – Суламифь:

Горсточке красной глины!

12 июля 1922

Дабы ты меня не видел —

В жизнь – пронзительной, незримой

Изгородью окружусь.

Жимолостью опояшусь,

Изморозью опушусь.

Дабы ты меня не слушал

В ночь – в премудрости старушьей:

Скрытничестве – укреплюсь.

Шорохами опояшусь,

Шелестами опушусь.

Дабы ты во мне не слишком

Цвел – по зарослям: по книжкам

Заживо запропащу:

Вымыслами опояшу,

Мнимостями опушу.

25 июня 1922

Вкрадчивостию волос:

В гладь и в лоск

Оторопию продольной —

Синь полунощную, масть

Воронову. – Вгладь и всласть

Оторопи вдоль – ладонью.

Неженка! – Не обманись!

Так заглаживают мысль

Злостную: разрыв – разлуку —

Лестницы последний скрип...

Так заглаживают шип

Розовый... – Поранишь руку!

Ведомо мне в жизни рук

Многое. – Из светлых дуг

Присталью неотторжимой

Весь противушерстный твой

Строй выслеживаю: смоль,

Стонущую под нажимом.

Жалко мне твоей упор-

ствующей ладони: в лоск

Волосы, – вот-вот уж через

Край – глаза... Загнана внутрь

Мысль навязчивая: утр

Наваждение – под череп!

17 июля 1922

Леты слепотекущий всхлип.

Долг твой тебе отпущен: слит

С Летою, – еле-еле жив

В лепете сребротекущих ив.

Ивовый сребролетейский плеск

Плачущий... В слепотекущий склеп

Памятей – перетомилась – спрячь

В ивовый сребролетейский плач.

Н а плечи – сребро-седым плащом

Старческим, сребро-сухим плющом

Н а плечи – перетомилась – ляг,

Ладанный слеполетейский мрак

Маковый...

– ибо красный цвет

Старится, ибо пурпур – сед

В памяти, ибо выпив всю —

Сухостями теку.

Тусклостями: ущербленных жил

Скупостями, молодых сивилл

Слепостями, головных истом

Седостями: свинцом.

Берлин, 31 июля 1922

Ночные шепота: шелка

Разбрасывающая рука.

Ночные шепота: шелка

Разглаживающие уста.

Счета

Всех ревностей дневных —

и вспых

Всех древностей – и стиснув челюсти —

И стих

Спор —

В шелесте...

И лист

В стекло...

И первой птицы свист.

– Сколь чист! – И вздох.

Не тот. – Ушло.

Ушла.

И вздрог

Плеча.

Ничто

Тщета.

Конец.

Как нет.

И в эту суету сует

Сей меч: рассвет.

17 июня 1922