Константин Фофанов - Полное собрание стихотворений

Так тучки две в лазури золотой

Плывут, сходны по трепетным изломам,

Но теплый дождь одна несет с собой,

Другая – град с молниеносным громом.

Июль 1887

Нет, мне не жаль, что умер этот день,

Что мирная природа засыпает

И вечер шлет лазоревую тень,-

В моей душе угасший день сияет!

Оставил он свой отблеск золотой

В моих мечтах, согретых теплой лаской,

Обворожив блистательною сказкой,

Навек живым остался он со мной…

Пройдут года… Сквозь мглу почивших лет,

В дни черные, в дни скорби предзакатной,

Он будет мне бросать свой теплый свет

На темный путь, как гений благодатный…

Так в небесах померкшая звезда

Чрез много лет по смерти блещет миру…

Она тепла для смертного тогда,

Но холодна далекому эфиру.

Июль 1887

Забытою весной пахнуло на меня!

Я вновь у светлых чар во власти,

Душа моя полна мятежного огня,

Полна избытком чистой страсти.

Забытая весна – с ее роскошным сном,

С ее веселыми лучами-

В дождливый вечер мне мерцает за окном

И тихо реет над мечтами.

И сердце, как струна, и плачет, и поет,

И вдруг томится болью жгучей,

И трепетно дрожит, как лоно синих вод

Под набегающею тучей.

Июль 1887

Мне было года три, когда впервые я

Почувствовал душой всю прелесть бытия,

Когда сознание мелькнуло метеором,

И я вокруг себя окинул ясным взором.

Был вечер. Таяла веселая заря,

Все светом розовым приветно озаря,

Ложилась косо тень; по яблоням и липам

Чуть ветер пробегал; и шмель с гудящим шипом,

Качаясь на цветке акации густой,

Пугал меня своей мохнатою спиной.

В нагретом воздухе струился запах тмина,

Настурций и гвоздик; и тихо паутина

Качалась серою, чуть видною струной

Меж гроздий наливных рябины молодой…

Мне было хорошо. С восторгом ненасытным

Я с нянею бродил, и раем первобытным

Казался мне наш сад, наш скромный, тощий сад,

Возросший в улице меж каменных громад.

Я жадно слушал шум задумчивых берез,

И за оградою веселый треск колес,

И ближней фабрики свисток, стенящий звонко,

И каждый звук томил загадкою ребенка.

Но гаснет блеск зари, свежей в саду зеленом:

Багряный небосклон стал сизым небосклоном

И даль туманная, сквозь сень густых берез,

Подернулась каймой серебряных полос,

И в глубине небес лазоревым сапфиром

Далекая звезда зажглась над спящим миром.

К ночлегу, каркая, летит семья ворон,

И тихо ночь плывет, плывет со всех сторон,

Из каждого куста дыша росистой мглою

В горячее лицо… И с робкою мечтою

На небо синее внимательно смотрю,

Сгорая жаждою увидеть вновь зарю,

Потерянную в тьме, но давшую мне много:

Всю прелесть тайную небесного чертога,

Все чары шумные мятущейся земли,

Так бледные вблизи, так яркие вдали!..

…

Но что я дам взамен природе необъятной

За сон житейский свой, святой и благодатный,

Что, оставляя жизнь, я миру подарю,

Встречая кроткую, последнюю зарю?!.

5 августа 1887

Я родом финн – и гордая свобода

Моей душе с младенчества родна,

Но в мире зла ей не найти исхода.

Моя душа, как финская природа,

Однообразна и грустна.

Где на камнях гранитного уступа

Печальных сосен высится семья,

Где степь слепит красою мертвой трупа,

Где сохнут мхи, где солнце светит скупо-

Там родина моя!

Там, между скал, мои скучали деды;

Закинув невод в беглую волну,

Вполголоса певали про победы,

Иль сумрачно вели свои беседы

У очагов, вкушая тишину.

В суровый час ожесточенной бури,

Когда метель гудела по полям

И падал снег с нахмуренной лазури,

Они, сидя в густой медвежьей шкуре,

Вверялися таинственным мечтам.

И я таю в душе своей печальной

Их гордую, мечтательную лень,

И я суров; люблю я лед хрустальный,

И хохот вьюг, безумно музыкальный,

И от сосны узорчатую тень…

В моей душе, под песни назревая,

Прекрасных дум теснятся семена.

И я мечусь, душой изнемогая,

Как водопад полуночного края,

Как финских вод стесненная волна.

Там водопад, сверкая пеной млечной,

Стремится вдаль, и ропщет, и шумит…

И плачет он, и бьется в злобе вечной,

Но холодно борьбе его сердечной

Внимает сумрачный гранит…

12 сентября 1887