Константин Фофанов - Полное собрание стихотворений

Октябрь 1910

Идет по свету чудище,

Идет, бредет, шатается,

На нем дерьмо и рубище,

И чудище-то, чудище

Идет – и улыбается!

Идет, не хочет кланяться:

“Левей!”, – кричит богатому.

В руке-то зелья скляница;

Идет, бредет – растянется,

И хоть бы что косматому!

Ой, чудище, ой, пьяница,

Тебе ли не кобениться,

Тебе ли не кричать

И конному и пешему:

“Да ну вас, черти, к лешему -

На всех мне наплевать!”

1910

Так полно, так полно

Любил я в мечтах быстрокрылых,-

И долго, безмолвно

Томиться в мечтах был не в силах.

Так свято и страстно

Я веровал в песни и звуки,

Но верил напрасно -

От слова рождалися муки.

Душа отстрадала

В безмолвии тяжком и гордом,-

Но жалко ей стало

Расстаться с последним аккордом,

И стоны, и слезы

Вдруг хлынули дерзко наружу…

И с сердцем, как розы,

Увяла в осеннюю стужу.

1910

В день своего рожденья

Зачем ты не со мной?

Убито вдохновенье,

Охвачен я тоской.

Дней счастья и свободы

Затмилася звезда.

Ушли былые годы,

Как вешняя вода.

Стою я у развалин

Былого очага,

И хмур и опечален,-

Мне жизнь не дорога!

И скука в сердце томном,

Как, в тереме пустом,

Холодном и огромном,

Где все объято сном.

И слышен однозвучно

Шаг смерти в тишине…

Ужель тебе не скучно,

Не скучно так, как мне?

22 февраля 1911

Под сосной косматой вырос

Ландыш северной весной.

Лес шумел, и речка вскрылась,

Сосны плакали смолой.

И упала смоляная

Капля, жаркая слеза,

В сердце ландыша, где, тая,

Распылалась, как гроза.

И цветок весны душистой

Загрустил, в бреду ослаб,

И увял он в день лучистый

У корней сосны, как раб.

Февраль 1911

Повеял ветер с запада,

Растет волна студеная,

Идет, гудет холодная,

Балтийская волна.

Несутся громом выстрелы

Oт Петроградской крепости,

Проснулись люди бедные,

Столичные, от сна.

Повеял воздух с запада.

Столица ошалелая

Полна молвой и модами

И криками: “Виват!”

Вставайте, наши кормчие,

Вожди вставайте смелые,

Проснись и бодрствуй, праведный

Рабочий, друг и брат!

Несем для вас мы верные

Скрижали вдохновенные -

Хранить вас в многотрудные

Немые времена.

И пусть, как в дни крещенские,

Омоет правдой вечною,

Своею чистой влагою

Народная волна!

Апрель 1911

Мелькают, как птицы, моторы

И пыль на дороге кружат,

И слепнут прохожего взоры,

И кажется, камни дрожат.

Под бешеный ритм завыванья

Во тьме исчезают густой -

То милые в шляпках созданья,

То с важною миной герой.

Горды молньепышущим лётом,

Напыщенны блеском своим,

Жизнь, чуждую горьким заботам,

Они расточают, как дым.

И хочется крикнуть: куда вы?

В погоню ль безумных страстей,

В погоню ль безумной забавы

Иль к плахе позорной своей?…

1 мая 1911

В Японии, под небом раскаленным,

Трудился день и ночь в каменоломне

Каменотес; он старился в работе,

А, ни богатств, ни почести, ни славы

Не наживал тяжелыми трудами.

И много раз в безмолвном мраке ночи,

В часы бессонниц он мечтал о счастье

И много раз завидовал богатству,

Когда ему случайного доводилось

Кортеж вельможи знатного увидеть.

Как он хотел возлечь бы горделиво

На затканные золотом носилки,

Под яркий пурпур зонтиков широких!

И тайно он молился небесам…

И небеса услышали молитву:

И раз, уснув простым каменотесом,

Проснулся он властительным царем.

Его рабы душистыми водами

Опрыскали и легким опахалом

С его лица докучных мух согнали

И, возложив на пышные носилки,

По городу смиренно понесли.

Был душный день. Палило зноем солнце,

Деревья никли пыльною листвой;

От каменных строений, как от печки,

Тепло струилось; гладь реки зеркальной

Расплавленным сверкала серебром;

Пыль золотя, слепило очи солнце,

Недвижным блеском в воздухе, разлившись.

Уже семь суток не было дождя;

Уже семь суток солнце так палило!

Напрасно царь из звонкого кувшина

Прохладным зельем смачивал гортань;

Его рабы напрасного помавали

Над головой венчанной веерами