Глеб Филиппов - Авторская песня 90-х (Сборник песен с гитарными аккордами)

1968

Зови

Зови — я еще не устал, зови — проще принять решение. Зови — я играю с листа забытую песнь возвращения. К чему эти все острова и солнце, а мне бы Рубить в той избушке дрова, где запах сосны и хлеба.

Я думал что сотня дорог к тебе, оказалось — ошибка Я думал согреться — продрог, чужое тепло слишком жидко. И солнце катилось зазря на красных ладонях заката, И реки бежали к морям, а я потерял свою карту.

Я песни слагал не про то, а те — о себе — забывались. И страшною шел я тропой — она за спиной обрывалась. Но есть еще горы в снегу, а годы привычной поклажей Зови, я обратно бегу, а память дорогу покажет.

1970

Бумажный змей

Это видели крыши с кустами антенн, Где трубы, что служат корнями дымам И окна — глаза глуховатых стен Мигнули деревьям, те шепнули домам, соседним домам. Это видели все — белокрылым орлом, На тонкой бечевке, вспугнув голубей, Деревья дымов перерезав крылом, Взлетел над кустами антенн белый змей, бумажный змей. Это видел и я — как ему повезло, Его подхватил восходящий поток. Качая хвоста кормовое весло, И был все неслышней дверной шепоток, дурной шепоток. Увидел он сверху те же дворы, Увидел бечевку в руках пацана Попробовать вырваться? Змеи мудры, Рвать нити для них дорогая цена, большая цена Могут змеи летать лишь за нитку держась, За свободный полет — под колеса машин, Под подошвы людей, на асфальт или грязь, И гибнут видения синих вершин, далеких вершин.

1967

Из записной книжки

Пожалуй, мне не жаль ушедших лет, Они ушли, но не пуста моя ладонь: Друзья, ошибки, горы, годы, черный хлеб, Вокзалы и ночных костров огонь.

Я до сих пор пою про десять звезд над головой И до сих пор дорога мне, как будто бы впервой, И песни, и любовь — еще как первая любовь, И новый день — еще открытье смысла старых слов, И там, где я бывал, еще не стерся след Пожалуй, мне не жаль ушедших лет…

1970

— Зрелость

А люди не стареют, не стареют,

о жизнь, ведь это правда — не стареют С годами люди даже красивее,

хоть жизнь их часто ранит, не щадит, И женщины красивы, и мужчины,

о жизнь, ведь это правда, что мужчины И женщины красивы, а лучина

пока не догорит, не зачадит. И женщины красивы, и мужчины…

И мне не жаль ушедших лет нисколько,

о жизнь, ведь это правда, что нисколько Не жаль ушедших, просто грустно дольки

души оставить там, где уж не быть. А юность что же, юность так нарядна,

но в зрелости любови безоглядней И с каждым годом интересней жить,

но в зрелости любви безоглядней…

А если вдруг приходит к нам усталость,

о жизнь, такая страшная усталость, Когда нисколько силы не осталось

снести и бремя лет и боль от ран, Вдруг кто-то скажет: "Стоп, пора на отдых,

мы сеяли и зеленеют всходы. Над нами бег свой остановят годы,

а новый день к другим придет с утра. Мы сеяли и зеленеют всходы…"

1971

— Жене

а Ты уходишь, уезжаешь, улетаешь — дела, дела… Я так держу тебя в руках, а ты растаешь, и ночь бела От непогашенной лампады и от дыма сигарет. Поздней меня на час по утру, свежевымыт встает рассвет. И вновь, как встарь, невыносимо я свободен, хоть песни пой И снова для нырков, как будто внешне годен в любой забой. А здесь друзья мои старательно готовят в снега побег, А ты мне издали скажи хотя бы слово, как я тебе. Весь мир в зиме, и дом осиротело в снегах стоит, И что мне мир, когда полмира — твое тело, плечи твои, Твои глаза, твое дыханье, твои руки теплым замком. И мне нисколечко не легче, что с разлукой я так знаком.

1971

Пора идти

пора идти, но прежде оглянись: Уходит ночь за белые хребты, Лыжни вчерашней сдвоенная нить Теряется за кромкой черноты. Здесь на вершинах в колыбелях бурь Сильней вина качают нас ветра, Надежней книг излечивают дурь, Крепят желанья, изгоняют страх.

А горы, горы будто вне времен Стоят, не зная ни добра, ни зла. Что им до наших дел, судеб, имен, Стоят как миллионы лет назад, Стоят, людской не зная суеты, Гремят порой раскатами лавин. Провалы перевалов, как мосты Ведут к далеким берегам долин. Ну что ж, иди сквозь белые хребты, Сквозь пляску снега проложи свой путь. Еще не раз в пути устанешь ты, Еще не раз присядешь отдохнуть. А после горы будут позади, И к полустанку северных разлук Наверно грустно будет подходить И уезжать на целый год на юг.

1967

Я привезу песню.

Что делать, но у нас так повелось: Разлука в нашем доме частый гость, А вот прощаемся мы кое-как, Грустит, листки роняя, календарь. Прощаться не научены совсем, Вот возвращаться мы умеем все И вновь листки роняет календарь. Ушли друзья, не попрощавшись, вдаль. Вот так же мы ушли, покинув дом,