Баяндур Погосян - Цикл второй - Чернь

Иллюстрация автора

Дыши! Ведь волны над тобой

Не скорбью лижут край стакана,

Когда-нибудь и под водой

Дышать твоя душа устанет.

Без совести они топили

Осиротевшие тела...

И ты тонул, лишенный воли,

Лишь боли приклоняя шею...

А реки слез для них лишь соль

К кровавой трапезе своей.

Наступит подлый час рассвета,

И ты откроешь сердце ей.

Она одна из них. Свобода

Не прикасалась ее губ.

И разобьются неба своды

Тебе на голову... Так глупо

Кончается твоя мечта...

Отныне ты - лишь пустота,

Ты - эхо над ее могилой,

И унесет тебя вода...

Ты лунным серебром раскрашена, как сон,

Как бледный призрак, что вот-вот исчезнет,

Пальцем прикоснувшись к кареглазой бездне

Моих печальных сказок.

А между нами только цепь развязок и разлук,

Что словно пальцы твоих белых рук

Скользят по водной глади...

Как ты прекрасна в этом горьком листопаде,

И как же он тебе идет, мой ангел...

Лишь ты одна сегодня не бросаешь тени,

Тобой горит зола моих слепых мгновений

И не услышанных молитв осенних листьев...

Ты не тоскуй о друге-металисте...

Я украшал тебя умершими цветами.

Укрась и ты меня в моем последнем ложе!

Ведь между этими бумажными листами

Нас разлучить уже никто не сможет.

Вот птица, что сгинет в глубокой пучине

Моих монологов с тобой.

Последними взмахами крыльев легкую

Пену страстей унесет с собой в Ад,

Оставив лишь голую правду.

Холодную правду. О лжи.

А может и не было нас?

Быть может нас кто-то придумал

Безумным порывом души?

Вложил в нас частичку себя,

Частичку... Несчастную очень,

И ждет, пока захотим мы

Топиться в каплях дождя?

Капает дождь на наш город,

Свинцовый наш город, что... умер,

И давит на наши могилы.

И ноют дома там уныло,

Как зубы стен крепостных...

Любовь, подкравшись к камину,

В сердца нам кидала угли,

И мы, увлеченные болью,

Свою птицу спасти не смогли.

Меня здесь нет. Лишь ветер играет

С останками страха полночной беды...

Дверь полна слов, и полны пистолеты,

И где им надежда, что прочь улетает?

Лишь голая дама с бокалом вина...

Там голые стены, что пили меня...

Ведь меня нет здесь! Пепел метает

Трусливые тени на сцену театра...

Но кто там застыл в ожидании чуда?

Он ищет смысл в потоке абсурда!

Меня здесь нет! Здесь лишь боль от предела

Про то, что я небо на долгую память...

Меня очень нежно, чтобы не ранить,

Бритвою сбрили с моего тела.

Там, где завяли сердечные шрамы,

Где одиночество волосы рвет,

На витражах руин его храма

Мертвая роза над телом цветет.

А кровь черна, как чернила с могилы...

Он и при жизни был мертвым тобой.

«Удушен вуалью твоей темно-синей,

Зря не тревожь его грустный покой...»

Тело безжизненно тонет.

Стул опрокинут случайно,

И шея ломается с треском

Об вечер после свиданья.

Тело безжизненно тонет

На дно неба ночного.

Не удержать и веревке,

Что рвется с хрустом суровым,

И нет уже остановки

Поезду, что по туннелям

Уносит твой яркий свет.

И станешь ты лебедем белым,

В последний раз ты споешь,

Про то, как тебе одиноко

С тех пор, как ты снова умер.

Прищуришь глаза близоруко...

И тупо моргнут фонари

Своим безрадостным светом...

А тело безжизненно тонет,

Вливаясь кровавым рассветом.

Ночь - как печаль. Так же темна и безутешна,

И даже дети Млечного Пути не могут оценить

Ее болезненную нежность.

Каждую секунду новая звезда в ответ

Пронзает твое небо, словно крик о том,

Что за покровом тьмы все тот же свет.

К добру ли это? Чувства мне не лгут:

Плутовка-тьма горька до сладости,

И ее черные дожди мое забвенье стерегут.

Ведь так легко казаться сильным,

Когда роняешь слезы в пустоту слепых очей ночи,

Словно детей внебрачных...

Ночь - как безумие. Полна молитв и страсти,

Шепотов влюбленных за немой стеной

Объединивших их несчастий...

Они поймали в чашу и своих ладоней миг

Своей святой любви, лишенной предрассудков.