Мадина Хуршилова: Стихотворения

И над всем, чем живу, чему верить хочу,

Горько плачет, а чаще – безбожно смеется.

Равнодушно следит за игрою страстей,

Никогда не отводит бессонного взгляда,

Знаю, знаю, души он не хочет моей,

Но слова его падают каплями яда.

Молчаливый свидетель беспечных грехов,

Знает тайные знаки и тайные думы,

Мой непрошенный зритель сжигающих снов,

Кто он, кто же он – страшный, жестокий, угрюмый?

Кто мелькает порой силуэтом в окне?

Это тень моя. Черная тень на стене.

Волосы – черный ночной дурман,

Гладкостью тонкой атласной кожи,

Взорами пьян, поцелуями пьян,

Князь распростерся на пышном ложе.

Странно – во сне не узнать лица,

Стало оно и чужим, и юным,

Смотрит она на рубин кольца

Взглядом завороженно-лунным.

Князь, ты не видишь – в моей руке

Смерть твоя – длинное острое жало,

Видишь, как блики горят на клинке,

Чувствуешь прикосновенье кинжала?

Жалости нет, да о чем жалеть?

Кто я – наложница, полонянка…

Солнце ночное, луна, мне ответь,

Чем полонянка – не лучше ль беглянка?

Тихо вздохнул, улыбнулся во сне

Князь ясноглазый мой, светловолосый,

И не ко времени вспомнилось мне,

Как целовал он душные косы.

Сколько придумывал нежных имен,

Вправду любил ли, лгал ли безбожно…

Нет, не хочу, не нарушу сон,

С ним – не могу, без него – невозможно.

Женская слабость… Стекла слеза,

Вспыхнула, будто алмаз, на кинжале…

Вздрогнул, проснулся он – и глаза

Злыми и рысьими сразу стали.

… С чистого все начинают листа,

Прошлое вспомнить – дурная примета.

Так вот закончилась жизнь моя так,

Верно, не лучше закончится эта.

Черная башня моя в ночи,

Тянет к окошку луна лучи,

Видишь мерцающих три свечи?

Будет закрытая дверь – стучи,

Стражников встретишь – скрести мечи,

Имя мое в забытьи шепчи,

Доброй улыбкой тоску лечи,

К сердцу, прошу, подбери ключи,

Но заклинаю – о том молчи,

Как отыскать Башню Грез в ночи,

Что означают те три свечи.

Вместе мы, но по разные стороны,

Краток миг для смешенья миров,

В небе черными кляксами вороны,

В небе мглистом от дыма костров.

Мы за что-то и кем-то наказаны,

Зло- не зло, и весна – не весна,

Мы цепями незримыми связаны,

А меж нами, как прежде, стена.

Бога прокляли, богом заброшены,

Присягнули иному кресту,

Но зачем же невольно, непрошенно

И наивно мы верим Христу?

Меж времен и миров будем маяться,

Если так суждено нам судьбой -

Возлюбивши врага, не раскаяться,

А остаться, как прежде, собой.

Пустой и тихий храм забвенья,

Темны узорные ограды,

И от нарциссов веет тленьем,

А от камней – ночной прохладой.

Деревья – строгие колонны,

Лучи играют пылью сонной,

И пышные не в меру кроны

Укрыли полумрак зеленый.

Что я грустна – не в этом дело…

Один секрет тебе открою,

Что существа иных пределов

Живут лишь верою чужою,

Одним теплом чужой улыбки,

Когда их только вспоминают,

Как тени, призрачны и зыбки,

Забытые, бесследно тают.

Опять – "такого не бывает"…

И сердца ровное биенье…

И отчего – никто не знает -

Я становлюсь все больше тенью.

О чем я думала под вечер,

О чем грустила этим утром,

Когда пришел осенний ветер

И даль белела перламутром?

О том, что темный лед сердечный

Страшней, чем даже зимний холод,

Что только тот живет беспечно,

Кто очень стар – и слишком молод.

Что есть надмирная дорога,

Ее нельзя аршином мерить,

Что я привыкла верить в бога,

А в доброту его не верить.

Ключи от сентября

Я написала "Вольный челн

Поплыл по воле вольных волн,

Качало море лодку, словно зыбку"…

Но вышло все наоборот

И загрустил Чеширский Кот

И где-то потерял свою улыбку.

Ведь он пытался, только зря,

Найти ключи от сентября.

Сентябрь – месяц золотой,

И ключ, конечно, непростой,

А было бы все, верно, много проще,

Когда б нам стать чуть-чуть мудрей,

Волшебных не искать морей,

Не слышать шум священной белой рощи.

И глупо, честно говоря,

Искать ключи от сентября.

Но был безумный звездный март,

Широкий веер старых карт,

Что посулил нам дальнюю дорогу,

И можно верный путь найти

По звездам Млечного Пути,

Да вот моя звезда ведет не к богу.

И снова кто-то скажет – зря

Искать ключи от сентября.