Сергей Аксаков: Избранные стихотворения

Все скажут: человек один из всех скотов
Живет средь общества обширных городов;
Он ввел приличия, полезные обряды,
Любезность нравов, вкус, веселости, наряды;
Поставил над собой законы и царей,
Завел полицию, судилища, судей…
Конечно, нет в лесах полиции устава,
И неизвестна там судебная расправа;
Для дел бессовестных — нет совестных судов,
Лисиц-секретарей, исправников-волков;
Не размежеваны бесспорные владенья,
Нет межевых контор запутывать именья;
Не ездит земский суд с указом на разбой,
Чтоб собственность отнять законною рукой.
Нет формы и суда, и нет формальных споров;
Нет исков, нет тюрьмы, нет стряпчих, прокуроров;
Нет департаментов ни горных, ни лесных,
Приказной саранчи не слыхано у них;
Невинных барышей — нет и по винной части,

Но между зайцами видал ли кто воров?
Но волки грабят ли когда-нибудь волков?
Бывало ль, замыслов своих для исполненья
Другими жертвуя — себя для возвышенья,
Чтоб тигр Гиркании крамолой возмущал,
Чтобы медведь когда с медведем воевал?
И лев противу льва, отец противу сына
Сражался ли когда за выбор властелина?
И лютый зверь свой вид в другом животном чтит
И ярость, зря себе подобного, смирит!
Как братья твари все живут между собою;
Ни злата, ни честей не мучатся алчбою,
Ни гнусной завистью; у них нет тяжеб, ссор;
Друг друга не теснят, и всякому простор;
А мы? за горсть травы — прошенье исковое;
Безделки стоит вещь, а мы заплатим втрое.
Да что — к безделке сей придравшись, наконец
Отнимут, чем владел и дед твой и отец.
Кто нажил взятками кровавое именье,
Тот в славе, в почестях и у людей в почтенье;
Служить — уж значит красть; а кто не мыслит так —
По мненью общему, конечно, тот дурак;
А мы, разумные, в неистовстве разврата
Щадим ли ближнего, иль друга, или брата?
Пороки гнусные себе мы ставим в честь.
Тот славится, что мог он много пить и есть;
Тот картами своих друзей был разоритель;
Тот честных жен, девиц счастливый обольститель;
А этот дуэлист, славнее всех других:
На поединках он зарезал семерых;
Но мало! человек с чертовским ухищреньем
Не занят ли всегда подобным истребленьем?
Он порох изобрел, железо изострил;
Вдруг тысячи губить науку сотворил.

«Потише, говоришь, к чему так горячиться?
Имеем страсти мы, в том всякий согласится,
Подобно иногда волнению морей;
Но добродетели малейшие людей
Вознаграждают их все слабости, пороки.
Скажи: не их ли ум и смелый и высокий
Измерил небеса, нашел пути планет,
На утлом челноке кругом объехал свет,
Обширным знанием объемля и пучины,
Проник природы ход, явления, причины?
Ужели мы и сим не превзошли скотов?
Цветут ли, как у нас, в глуши твоих лесов
И академии и университеты,
И выпускают ли ученых факультеты
Поэтов, химиков, юристов, докторов?»
Нет, доктор ни один не отравлял лесов
Своей убийственной и дерзкою наукой,
И без болезней жизнь зверей — тому порукой:
Не мучатся они над путаницей прав;
Природы таинства, природы не познав,
Проникнуть не хотят; и в гордости свободной
Не силятся они забыть язык природной.
Пустыми бреднями, набором пышных слов
Не затмевается врожденный свет умов…
Но это в сторону. Оставя древних мненья,
Что наши знания едва ль не заблужденья,
Я сам спрошу тебя: в наш просвещенный век
Где ж по учености ценится человек?..
«Когда желаешь быть в больших чинах, в почтенье
(Родитель говорит сынку нравоученье,
Который выходить из детских начал лет),
Последуй мне во всем, прими ты мой совет.
Во-первых: книги брось и школьное ученье;
Науки сущий вздор, знай только умноженье;
В нем заключается премудрость всех наук.
Спеши не торопясь, всего не можно вдруг;
Но всякий день и час — приобретать старайся.
Бессильного — дави, пред сильным — пресмыкайся.
На помощь призови: обманы, подлость, ложь,
Прижимки, воровство, подлоги и грабеж.
Богатство наживать — все средства благородны.
Честные бедняки к чему на свете годны?
Поверь, мой сын, когда ты будешь богачом,
Толпою набегут ученые в твой дом,
Хоть не бывали ввек они с тобой знакомы:
Артисты, физики, поэты, астрономы
Превознесут тебя напыщенной хвалой
И к Цезарю причтут ближайшею родней.
Тебе припишутся огромные творенья;
Ты будешь фаросом наук и просвещенья!
Знаток изящного, хоть сам тому не рад,
И грамоте не знав, ты будешь Меценат!
Богач имеет все: познания, свободу,
Чины, любезность, ум, достоинства, породу;
Он знатными — почтен, прелестными — любим;
Честь строгая — как воск растает перед ним;
Свет полон для него друзьями и родными —
Все отпирается ключами золотыми.
Богатство — дурноте даст прелесть красоты,
А бедность — красоте ужасные черты!..»
Вот так-то облечен родительскою властью,
Сыночку батюшка путь открывает к счастью,
Которого всегда скорей достигнет тот,
Кто пальцам на руках едва ли знает счет!
Итак, трудись теперь, профессор мой почтенный!
Копти над книгами, и день и ночь согбенный,
Пролей на знания людские новый свет,
Пиши творения высокие, поэт,
И жди — чтоб мелочей какой-нибудь издатель,
Любимцев публики бессовестный ласкатель,
Который разуметь язык недавно стал —
Подкупленным пером тебя везде марал;
Конечно, для него довольно и презренья…
Холодность публики — вот камень преткновенья,
Вот бич учености, талантов и трудов!
Положим, перенесть ты и его готов:
Переплетя свои творения сафьяном,
С поклоном явишься пред счастливым болваном,
Который, на тебя с презреньем посмотря,
Движеньем головы едва благодаря
И даже ласковым не удостоя словом,
Заговорит с другим — о балансере новом…
Вот тут-то в бешенство придет нрав тихий твой,
И согласишься ты на мой совет благой,
Хоть будет он тогда немного и не в пору:
Проститься с музами и сесть скорей в контору
К банкиру иль к кому из знатных…