Валерий Гвоздей - Птица ночи

Снова на город туман опустился.

Я в том тумане, как ежик, бродил.

И незаметно у нас очутился!

Взял я валюты на сотню рублей.

Ну и когда все покрылось туманом,

Тут же на улицу вышел скорей.

Но оказался – под Магаданом!

1996

Снова хлещут волны.

Чьи-то корабли идут на дно.

Гром и вспышки молний –

Это ураган, но все равно

Я ведь со штурвала

Не сниму своих тяжелых рук.

Как бы ни качало –

Никому не взять нас на испуг!

А буря все злее, а ветер – сильней,

И волна достает до Луны.

И пусть невозможно, ты все же сумей

Удержаться на гребне волны!

Снова кто-то стонет:

«Силы не равны, напрасен бой!»

И покорно тонет,

Чтоб не спорить зря с самой судьбой.

Это слабый довод.

И пускай идет девятый вал,

Буря – только повод

Для того, чтоб крепче сжать штурвал!

А буря все злее, а ветер – сильней,

И волна достает до Луны.

И пусть невозможно, ты все же сумей

Удержаться на гребне волны!

1996

Мы с ней все больше нравились друг другу.

И взгляд ее – как солнца луч во мгле.

Трамвай тащился медленно по кругу

И мне казался раем на земле.

И я уже на вечер строил планы.

Кружилась голова от перспектив!

Нам так милы трамвайные романы,

Ведь их читаешь – словно детектив!

Но только наш трамвай остановился.

И в сердце вдруг настала тишина.

Я сразу позабыл, что я влюбился,

Когда в трамвай вошла моя жена!

А я уже на вечер строил планы.

Кружилась голова от перспектив!

Нам так милы трамвайные романы,

Ведь их читаешь – словно детектив.

1996

Я отчаянный был герой.

И на все было мне плевать.

Я ведь шел по стране чужой.

Но потом я устал стрелять.

Я сержанта спросил: «Зачем

Черный дым застилает свет?»

Дал мне в зубы сержант, а затем

Нежно очень сказал в ответ:

«Эй, дружок, ну-ка не отставай

И вопросы не задавай.

Эй, дружок, веселее шагай

По дороге, ведущей в рай!

Эй, наемник!

А ну-ка давай!»

Этот бой был совсем не мед.

От стрельбы раскалился ствол.

Но сержант приказал: «Вперед!»

И, закрыв глаза, я пошел.

Что-то грохнуло над головой.

А потом – ослепительный свет.

Я сержанта спросил: «Что со мной?»

Ну а он мне сказал в ответ:

«Эй, дружок, ну-ка не отставай

И вопросы не задавай.

Эй, дружок, веселее шагай

По дороге, ведущей в рай!

Эй, наемник!

А ну-ка давай!»

1996

Изучаю плоды работы.

Полыхает земля огнем.

А над нею идут вертолеты.

И кому-то все кажется сном.

Заглушает земные звуки

Тяжкий рев боевых машин.

Пулемет обжигает руки.

Это рай для крутых мужчин.

Небо! Низкое небо!

Прямо – над головой!

Небо! Где еще не был

Я, небесный ковбой!

Мне по нраву моя работа.

Только вряд ли я буду рад,

Если в борт моего вертолета

Угодит бронебойный снаряд.

Все вдруг станет родным и близким.

Не сочтите за мой каприз.

Не покажется небо низким,

Если с неба ты падаешь вниз!

Небо! Низкое небо!

Прямо – над головой!

Небо! Где еще не был

Я, небесный ковбой!

1996

Одинокий и немой,

По стране совсем чужой,

Я дорогой шел прямой -

Домой.

Только видел: надо мной,

Над моею головой,

Все кружил орел седой -

Степной.

Ты скажи, небесный брат мой,

Знаешь ты, когда же снова

На порог родного дома

Я ступлю?

Ты скажи, небесный брат мой,

Знаешь ты, когда же снова

Я шепну своей любимой,

Что люблю?

Небесный брат мой, небесный брат.

Небесный брат мой, небесный брат…

Жарким летом и зимой

Думал я о ней одной.

И дорогой шел прямой -

Домой.

И весеннею порой

Дом услышит голос мой:

«Не ищу судьбы иной -

С тобой!»

Ты скажи, небесный брат мой,

Знаешь ты, когда же снова

На порог родного дома

Я ступлю?

Ты скажи, небесный брат мой,

Знаешь ты, когда же снова

Я шепну своей любимой,

Что люблю?

Небесный брат мой, небесный брат.

Небесный брат мой, небесный брат…

1996

Он снял ботинки, чтоб было легче.

Он снял часы и про них забыл.

Он снял рубашку, но оставил галстук.

А потом – воспарил!

Он был так пьян, что казался трезвым!

Пришел домой, но не смог найти дверь.

Увидел окно и взлетел, как птица.

Кто скажет, что было не так – не верь!