Александр Тиняков (Одинокий) - Стихотворения

Светлые горы тонули в тумане,
Чуть рисовались вершины вдали,
В черном, холодном, немом океане
Плыли мы прочь от родимой земли.

Белые волны шумели, вставали,
Ночь одевала нас черною мглой,
Где-то тоскливые чайки кричали,
Тучи по небу неслися толпой.

Но не пугали нас темные воды
И не страшил нас седой океан:
Образ сияющий светлой свободы
Видели мы через мрак и туман.

Песней веселою мы отвечали
Грозному шуму бушующих вод,
В счастье мы верили, солнце мы ждали –
Веря, мы мчались бесстрашно вперед!

Он в серые сумерки выступил в путь.
Безмолвно и грустно все было кругом,
Слезами отчаянья мучилась грудь –
И не было силы бороться со злом.

И в сумерках путь он печальный свершил,
О времени хмуром он песни нам пел,
И в миг, когда день лучезарный всходил,
Ушел он от нас в замогильный предел.

Он умер… Заря величаво взойдет,
Растают туманы, рассеется тень,
А он уж нам песни своей не споет
Про солнце, про счастье, про радостный день.

Тучи сгустились. Не видно ни зги…
Громче кричат, торжествуя, враги.
Мы отступаем… Уходим назад,
Местью священною души горят.
Тени погибших за дело святое
Вьются над нами печальной толпою.
Мы отступаем, но снова придем,
Песню о братьях погибших споем.
Ринемся смело мы в бой за народ.
Жажда Свободы нас в путь поведет.

Где-то за гранью алмазною
Блещет заря огневая.
Слышится песня могучая,
Ветру и шири родная.
Сыплются розы пурпурные
В отблесках горного снега.
Душу смыкает молчание,
Чуется вечная нега…
Синей Печали мерцание…
Реки алмазные слез…
Груди и рук трепетание, –
Блеск умирающих роз.
Лебедя белого пение,
Шум неземной тростника…
Шепчут мне звезды: «Терпение»,
Душу целует Тоска.

Ты нежданно шутя прикоснулась
К струнам нежным, что в сердце моем,
И оно, как орел, встрепенулось,
Запылав многошумным огнем.

Пьяным роем Мечты прилетели,
Кто-то шепчет мне тихо: «Любовь»,
И Надежды, и Ревность запели
Свою песню могучую вновь.

Вновь мечтаю о береге мирном,
Где бы мог я от бурь отдохнуть,
И в восторге ликующем, пирном
В волнах Счастья навек утонуть.

Но я знаю, ты только смеялась…
Ты не можешь меня полюбить.
Ты спокойной и гордой осталась,
Одиноким остался я жить.

И до пристани мирной далеко,
Те же мертвые волны шумят.
Я опять поплыву одиноко,
Новым мраком и горем объят.

Поплыву, не надеясь на счастье,
Равнодушно живя для людей
И с сознаньем, что в море ненастья
Не видать мне Любви и огней.

Сгустилися тучи над русской землей.
Народные слезы горючей рекой
Всю Русь заливают от края до края,
Безмерной обидой и горем сверкая.
С отчаяньем хмурым идем умирать,
Забитая масса, крестьянская рать.
Сам (...) солдат провожает
И с доброй улыбкой (...).
Со звоном и пеньем (...) царя…
Неужто померкла Свободы Заря?
О нет, то (...)
(...)Отчизны
И знаем мы, (...) !
И весть о Свободе промчится над миром,
И справим победу (...) пиром
Всей грудью могучей вздохнет наш народ
И скажет (...) !
Вы (...)
Платили (...)
(...)
А то, что (...)
(...)
В счета (...)
И щедрой (...)
А мы (...)
На ниве трудясь (...)
Для Ваших (...) затей
Работали тысячи наших детей,
Не зная покоя, (...)
И Вы – (...)
Когда в нас обида и горе кричали,
Вы (...)
И многих те двери навек схоронили,
Что (...)
Но будет, довольно,(...) !
(...)
Весеннее солнце сияет над нами
И гордо (...)
К подножью (...)
Вперед (...) .

Я был разбит и измят. Меж живых мертвецов
Я давно не слыхал исцеляющих слов.
Спой мне песню! Быть может, Печаль
Улетит от меня в неизвестную высь
И блеснет предо мной долгожданная даль,
И раздастся в душе властный окрик: «Проснись!»

И запела она. И широкой волной
Полились слова песни могучей,
И не знал я, что было со мной
От той песни и нежной и жгучей.
Она пела про край, где нет мертвых людей,
Где царица Тамара живет,
И от песни ее билось сердце сильней,
Таял долго скоплявшийся лед.
Мне под гнетом цепей становилось невмочь,
Мне хотелось уйти от бессилья и снов,
И была не страшна мне осенняя ночь,
И в тот миг я на все был готов.