Александр Кушнер - Избранное

Со дна его всплываешь: всё в порядке.

Смотрю: оно, как жизнь, тебе идет.

1987

***

Сторожить молоко я поставлен тобой,

Потому что оно норовит убежать.

Умерев, как бы рад я минуте такой

Был: воскреснуть на миг, пригодиться опять.

Не зевай! Белой пеночке рыхлой служи,

В надувных, золотых пузырьках пустяку.

А глаголы, глаголы-то как хороши:

Сторожить, убежать, - относясь к молоку!

Эта жизнь, эта смерть, эта смертная грусть,

Прихотливая речь, сколько помню себя...

Не сердись: я задумаюсь - и спохвачусь.

Я из тех, кто был точен и зорок, любя.

Надувается, сердится, как же! пропасть

Так легко... столько всхлипов, и гневных гримас,

И припухлостей... пенная, белая страсть;

Как морская волна, окатившая нас.

Тоже, видимо, кто-то тогда начеку

Был... О, чудное это, слепое "чуть-чуть",

Вскипятить, отпустить, удержать на бегу,

Захватить, погасить, перед этим - подуть.

1989

***

Говорю тебе: этот пиджак

Будет так через тысячу лет

Драгоценен, как тога, как стяг

Крестоносца, утративший цвет.

Говорю тебе: эти очки.

Говорю тебе: этот сарай...

Синеокого смысла пучки,

Чудо, лезущее через край.

Ты сидишь, улыбаешься мне

Над заставленным тесно столом,

Разве Бога в сегодняшнем дне

Меньше, чем во вчерашнем, былом?

Помнишь, нас разлучили с тобой?

В этот раз я тебя не отдам.

Незабудочек шелк голубой

По тенистым разбросан местам.

И посланница мглы вековой,

К нам в окно залетает пчела,

Что, быть может, тяжелой рукой

Артаксеркс отгонял от чела.

1989

***

Посмотри: в вечном трауре старые эти абхазки.

Что ни год, кто-нибудь умирает в огромной родне.

Тем пронзительней южные краски,

Полыхание роз, пенный гребень на синей волне,

Не желающий знать ничего о смертельной развязке,

Подходящий с упреком ко мне.

Сам не знаю, какая меня укусила кавказская муха.

Отшучусь, может быть.

Ах, поэзия, ты, как абхазская эта старуха,

Всё не можешь о смерти забыть,

Поминаешь ее в каждом слове то громко, то глухо,

Продеваешь в ушко синеокое черную нить.

1987

***

Ушел от нас... Ушел? Скажите: убежал.

Внезапной смерти вид побег напоминает.

Несъеденный пирог, недопитый бокал.

На полуслове оборвал

Речь: рукопись, как чай, дымится, остывает.

Не плачьте. Это нас силком поволокут,

Потащат, ухватив за шиворот, потянут.

А он избавился от пут

И собственную смерть, смотри, не счел за труд,

Надеждой не прельщен, заминкой не обманут.

Прости, я не люблю стихов на смерть друзей,

Знакомых: этот жанр доказывает холод

Любителя, увы, прощальных строф, при всей

Их пылкости; затей

Неловко стиховых, и слишком страшен повод.

Уж плакальщиц нанять приличней было б; плач

Достойней рифм и ямба.

Тоска, мой друг, тоска! Поглубже слезы спрячь

Иль стой, закрыв лицо, зареван и незряч, -

Шаблона нет честней, правдивей нету штампа.

1990

***

Замерзли яблони и голые стоят,

Одна-две веточки листвой покрыты редкой, -

Убогий, призрачный наряд.

Как Баратынского прикован был бы взгляд

К их жалкой участи, какою скорбью едкой

Обуглен был бы стих! Ну что ж, переживу

Легко крушение надежд... на что? На годы

Плодоносящие. Где преклонить главу?

И не такие назову,

Молчи, не спрашивай, убытки и расходы.

А тот, с кем я сажал их лет тому назад

Пятнадцать, новости печальной не узнает,

И если есть тот свет, то значит, есть там сад,

Где он задумывает ряд

Нововведений, торф под яблони сгружает,

Приствольный круг рыхлит - и, вспомнив обо мне,

Кого-то просит там бесхитростно за сына

И улыбается, и страх, что на войне

Томил и мучил в мирном сне, -

Забыт, и к колышкам привязана малина.

1989

АПОЛЛОН В ТРАВЕ

В траве лежи. Чем гуще травы,

Тем незаметней белый торс,

Тем дальнобойный взгляд державы

Беспомощней; тем меньше славы,

Чем больше бабочек и ос.

Тем слово жарче и чудесней,

Чем тише произнесено.

Чем меньше стать мечтает песней,

Тем ближе к музыке оно;

Тем горячей, чем бесполезней.

Чем реже мрачно напоказ,

Тем безупречней, тем печальней,

Не поощряя громких фраз

О той давильне, наковальне,

Где задыхалось столько раз.

Любовь трагична, жизнь страшна.

Тем ярче белый на зеленом.

Не знаю, в чем моя вина.

Тем крепче дружба с Аполлоном,

Чем безотрадней времена.

Тем больше места для души,

Чем меньше мыслей об удаче.

Пронзи меня, вооружи