Михаил Исаковский - Стихи и песни

Ты все перетерпела,
Познала все сполна.
Поднять такую тяжесть
Могла лишь ты одна!
И в бой благословляя
Своих богатырей,
Ты знала — будет праздник
На улице твоей!..

Скажи, какой же славой
Венчать твои дела?
Какой измерить мерой
Тот путь, что ты прошла?
Никто в таком величье
Вовеки не вставал.
Ты — выше всякой славы,
Достойней всех похвал!
И все народы мира,
Что с нами шли в борьбе,
Поклоном благодарным
Поклонятся тебе;
Поклонятся всем сердцем
За все твои дела,
За подвиг твой бессмертный,
За все, что ты снесла;
За то, что жизнь и правду
Сумела отстоять,
Советская Россия,
Родная наша мать!

К Степановой хате весной, перед вечером,
Подкралася Смерть неприметной тропой.
— Степан Алексеич! Раздумывать нечего…
Степан Алексеич! Пришла за тобой.
Как видно, пропала ухватка железная, —
Лежишь ты да зря переводишь харчи…
— Что верно, то верно, — хвораю, болезная,
Что правда, то правда — лежу на печи.
Давно уж задумал я думу нездешнюю,
Давно отошел от полей и двора…
— Ну, что ж, приготовь свою душеньку грешную,
Сегодня твоя наступила пора…
— Готов я. И доски для гроба натесаны
И выбрано место… Дорога одна…
А только нельзя ли отсрочить до осени? —
Уж больно хорошая нынче весна.
Хочу перед ночью своей нескончаемой
При свете, при лете пожить, подышать,
На все на живое взглянуть на прощание,
Чтоб легче мне было в могиле лежать.
Опять же, хоть стар я, а все же с понятием,
И знать, понимаешь ли, надобно мне —
Что думает Сталин насчет неприятеля
И как повернутся дела на войне.
Узнаю про все и умру, успокоенный, —
Ни словом, ни делом тебе не солгу… —
И Смерть отвечала:
— Пусть будет по-твоему, —
До первого снега отсрочить могу.

Вот лето промчалось. Покосы покошены.
Хлеба обмолочены. Тихо кругом.
Земля принакрылася белой порошею,
И речка подернулась первым ледком.
В окошко старик посмотрел, запечалился:
Знакомая гостья спешит через двор.
— Степан Алексеич! Отсрочка кончается…
Степан Алексеич! Таков уговор…
— Что верно, то верно… Пора мне скопытиться, —
Степан говорит, — отслужил — и в запас.
Да, знаешь ли, дело такое предвидится,
Что мне умереть невозможно сейчас.
За все моя совесть потом расквитается,
А нынче бы надо со мной погодить:
Прибыток в дому у меня ожидается —
Невестка мне внука должна народить.
И хочешь — не хочешь, но так уж приходится, —
Позволь мне хоть малость постранствовать тут.
Мне б только дождаться, когда он народится,
Узнать бы, какой он и как назовут.
И много ль для этого надобно времени?
Ну, месяц, ну, два… Так о чем же тут речь?..
К тому же пока еще нет замирения,
На фрицев бы надо тебе приналечь.
А там — приходи. Три аршина отмеривай, —
Степан не попросит уже ничего.
И будет лежать он спокойный, уверенный,
Что живо, что здравствует племя его.
Солдату бывалому, старому воину —
Сама понимаешь — не грех уступить…
И Смерть отвечала:
— Пусть будет по-твоему.
Хитришь ты, я вижу, да так уж и быть…

Мороз отскрипел. Отшумела метелица.
Снега потеряли свою белизну.
Туман вечерами над речкою стелется,
На улицах девушки кличут весну.
Ручей на дорогу откуда-то выбежал, —
Запел, заиграл молодой баламут!..
Степан Алексеич поднялся — не выдержал,
Уселся на лавку и чинит хомут.
И любо Степану, и любо и дорого,
Что он не последний на ниве людской:
Поди, не надеялись больше на хворого,
А хворый-то — вот он, выходит, какой! —
И сам — хоть куда, и работа не валится
Из старых толковых Степановых рук.
А внуком и вправду Степан не нахвалится,
Да как нахвалиться? Орел, а не внук!
Накопит он силы, войдет в разумение,
А там — и пошел по отцовским стопам!
Задумался старый… И в это мгновение
Послышался голос: — Готов ли, Степан? —
Степан оглянулся: — Явилася, странница!..
А я-то, признаться, забыл уж давно:
На старости память, как видно, туманится
И помнить про все старику мудрено.
— Ой, врешь ты, Степан, —
Заворчала пришелица, —
Совсем очумел от моей доброты!
Я думала — всё уж… А он канителится —
Расселся и чинит себе хомуты!
Ужели ж напрасно дорогу я меряла?
Хорош, человече! Куда как хорош!
А я-то на честное слово поверила,
А мне-то казалось, что ты не соврешь… —
Старик не сдержался: — Казалось! Казалося!
Подумаешь тоже — нарушил обет!..
Да что ты, всамделе, ко мне привязалася,
Как будто другого занятия нет?
Понравилось, что ли, за старым охотиться?
Стоишь над душой, а не знаешь того,
Что скоро с победою сын мой воротится,
И пишет он мне, чтобы ждал я его.
И как же не встретиться с ним, не увидеться,
И как не дождаться желанного дня? —
Великой обидою сердце обидится,
Коль праздник мой светлый придет без меня.
Не вовремя ты на меня изловчилася,
Не в срок захотела меня уложить:
Уж как бы там ни было, что б ни случилося,
А Гитлера должен Степан пережить!
И что ты ни делай, и что ни загадывай, —
Пока не услышу, что Гитлер подох,
Ты лучше в окошко мое не заглядывай,
Ты лучше ко мне не ступай на порог.
И это тебе мое слово последнее, —
И это тебе окончательный сказ!.. —
Подумала Смерть, постояла, помедлила,
Махнула рукою и скрылась из глаз.