Эдуард Лимонов - Стихотворения

Боюсь. Но любить продолжаю
Я тело жены бандита
И ласковый темперамент
Сладки опасные связи…

Она подарила мне ручку
И подарила цепочку
И принесла мне розу
Одела на палец колечко
А кто я такой ей? Любовник…

Могла бы решить: «Не нужно
Сделает и без розы,
Даже коты умеют
Знают как влезть на кошку…
На кой мне нести подарки…»

Из солнечной из долины
Где родилась… До Парижа
Девочка докатилась
Разные нас дороги
Внесли в этот серый город…
Спасибо за твою ласку —
Подруга — жена бандита…

Ох и Людвиг-поляк, ну он и Людвиг!
Зубы рыжие ощерит и смеется
(Будто скачет разбитая телега
Поперек моего большого детства…)
Кокаину нюхнет, а после пивом
Кокаинную светлость он снимает…

Рядом бегает черная собака…
Дальше прыгает сын в жерле квартиры
Гости Людвига пьют да горлапанят
Режиссеры… Актеры и актрисы
(И Анук Эмэ была там с ними,
Только старая. Бедная стеснялась…)

Проживает Людвиг на Монмартре
Он его поддерживает славу
По монмартрским переулкам он качает
Свою пивом надутую фигуру
«Запердоляный в дупу» он гуляет…

Есть еще на свете и поляки…

Но однако Людвиг прост не так-то
И свои проблемы он имеет
И имея все свои проблемы
Он однако их вовсе не решает…

Инспектор тюрьмы и начальник работ
Прекрасный вокруг народ
Светлейшие лица, большие очки
Добрейшие мысли и с флагом значки

Французский флаг развевается вздут
Под флагом каждый одет-обут
Под флагом каждый с бутылкой вина
И по паштету на говоруна

Да здравствуют кролики разных народов
Сплоченные вместе приятным трудом
Повысим усилия кролиководов
И больше кроликов произведем

К утру через матку выходит кролик
Ботинки. Жакет. Голубая плешь.
Зовут его Жан и зовут его Толик
Возьми-ка морковку, дурак, и ешь

Очки и пиджак и галстук на темя
На жопу глаза и в карман — банкнот
А ну, расступитесь, Товарищ Время
К своей Демократии кролик идет

Несет он ей губы и острые зубы
Сосет ее грудь горячо
Жандармы трубят во французские трубы
Взнеся с аксельбантом плечо…

Сосед англичанин надел кожух
Подругу взял и пошел в кино
И не возвращался часов до двух
Вернулись вдвоем, я видал в окно

В Париже холод такой густой
Как будто Сибирь — Красноярский край
И нету дома. «Пойду Домой!»
А сам идешь в дровяной сарай

Живу как волк и умру как волк
Вчера пережрал и болит живот
Свинину ел и была как шелк
Но много съел и страдаю вот

Была бы жена чтоб сказать «Постой!
Довольно съел. Потерпи до утра».
Но так как живу я вдвоем с собой
Так ем раз в день и по полведра

К чему эта жизнь меня приведет
Как всех к концу, а конец один
Я вижу как грубо мой труп кладет
В большой чемодан чужой господин

Нет он не поправит за членом член
Чтоб мягко лежали, не терлись бы
Его профсоюз ввиду низких цен
Ведет забастовку против судьбы…

В камнях на солнце рано
Лежу как обезьяна
Напоминая мой недавний бред
Между камнями на песке скелет
Большой макрели. Чайки Тихоокеана
От рыбы не оставят мяса. Нет.

Волна в волну, как пули из нагана
Вливаются по воле их стрелка
Как Калифорния крепка!
И частной собственностью пряно
Несет от каждого прибрежного куска

«КОРМИТЬ НЕМНОГИХ. ОСТАЛЬНЫХ
ДЕРЖАТЬ В УЗДЕ
ДЕРЖАТЬ В МЕЧТАХ О МЯСЕ И ГНЕЗДЕ.»

Мне видятся Вселенского Закона
Большие буквы… Пятая колонна
Шпион. Лазутчик. Получил вновь — «На!»
И будет жить как брат Наполеона
Среди других поэтов как говна…

«Тридцать четыре тыщи хочешь?»
Я крабу говорю смущен.
«Уйди, ты что меня щекочешь!»
И в щель скрывает тело он.

Я успеваю в след ему сказать
«Тридцать четыре перемножь на пять»
. . . . . . . . . . . .
Какой поэт у океанских вод
Вульгарно не поглаживал живот
Мы все нечестен. Каждый нас смешон
А все же получает деньги «он»
Мне интересно как это бывает
Что все же «он» все деньги получает
. . . . . . . . . . . . . .
Подставив огненному телу все детали
И тело сваленному древу уподобив
Лежу я, джинсы и сандали
На жестком камне приспособив
И чайка надо мной несется
И грязная, она смеется,
В камнях всю рыбу приутробив
«Что ж ты разрушила макрель?»
Я говорю ей зло и грубо
Она топорщит свою шубу
И целит подлая в кисель
Оставшийся после отлива
Прожорлива и похотлива
Как Дон-Жуан косит в постель
. . . . . . . . . . .
Мне все равно. Я задаю вопросы
Не потому что я ищу ответы
Не эти чайки — мощные насосы
Говна и рыба. Даже не поэты
И нет не мир покатый и бесстыжий
Мне не нужны. Смеясь, а не сурово
Я прожил целый прошлый год в Париже
И как эстет не написал ни слова
. . . . . . . . . . . .
Однако б мне хватило этих сумм
. . . . . . . . . . . .