Мария Вега - Ночной корабль - Стихотворения и письма

Но отойдем от поэзии и красот жизни и перейдем на очень скверную прозу. Автор письма, которое привожу ниже, – директор пенсионной кассы Флориды, откуда Крылатый получал пенсию, и куда наш консул делал запрос о том, буду ли получать какие-то осколки этой пенсии я. Вот ответ:

«Единственным человеком, являющимся наследником недавно скончавшегося мистера М. Ланг, является его брат, мистер Борис Ланг. Так как нам доподлинно известно, что он давно умер, то мы требуем от Вас официального свидетельства его смерти. Если Вы его пришлете, то будьте добры заплатить 49 долларов и, отдельно, в другом конверте, 91 доллар.06, а также вернуть нам пен­сию мистера М. Ланг за 6 месяцев, после чего Вы будете иметь право на сумму, равняющуюся пятнадцати дням с 15 февраля 1975 года».

Я была так ошеломлена, что бросилась к телефону и прочитала письмо консулу, очень милому человеку, который после каждой фразы испускал: «О-о!», а потом посоветовал послать это письмо «покойному мистеру Борису Лангу», который, как ему от меня известно, преспокойно живет в Америке 45 лет, так что ему проще выслать им свидетельство о своей смерти, чем мне из Швейцарии. «И пусть он с ними там разбирается!» – заключил он.

Я написала Борису сейчас же, и дорого дала бы за то, чтобы увидеть его лицо, когда он всё это прочитал. Горький юмор нашего века!

Что касается меня, то погибну я от руки Вергилия, по-прежнему страстно умоляющего меня не уезжать из Берна, ввиду скорых перемен.

И все-таки – у меня прекрасное 22-ое мая!

Целую Вас со всей любовью.

Ваша Вега

63.

16 июня 1975

Дорогая Светлана,

хотите знать продолжение истории с «давно покойным мистером Борисом Лангом»? После того, как разъяренный Борис взял у доктора справку о жизни, чиновники прислали ему бумагу, где написано буквально следующее: «Дорогой мистер Ланг, мы очень извиняемся, что ошиблись, считая Вас мертвым…» И далее: «Покойный мистер Михаил Ланг, женатый на Екатерине…» – тут уж я подскочила на стуле (Катя – это жена Бориса)! Дальше я читать не стала, сейчас же сунув это «сочинение» в конверт и отправила Борису Максимилиановичу, приписав, что никогда не подозревала, что Катя-то, оказывается, не его жена, а я – не я! Ну, что Вы скажете обо всей этой американской бегемотовщине?!

Расскажу лучше о сне, который приснился мне вчера. Я видела моего отца, который привел мне двух медвежат, пушистых и мягких, и они улеглись на ковер, рядом с собакой, и стали играть! Очень странно, но я вижу отца во сне только и всегда перед переездом! И во сне я знала: он пришел сказать, что я уеду, а медведи были наши русские Топтыгины, значит, всё ясно.

Сегодня утром позвонила Софья Ефимовна, мать Маргариты Бергер, и сказала, что у нее есть для меня письмо от Вас. За Вашим письмом я поехала бы на край света, но вот поездка-то оказалась не без приключений. Внезапно разверзлись хляби небесны, хлынул ливень, а мои роскошные белые антидождевые сапоги, в которых я два года спокойно входила во все лужи, вдруг посреди дороги стали буквально глотать воду, и она в них звучно булькала. Затем, когда я зашла в магазин, чтобы попутно купить пачку чая, обнаружилось, что кошелька в кармане у меня нет, как нет! О, ужас: в кармане оказалась дыра! Какая-то мелочь там все-таки чудом удержалась, но когда я попыталась ее выгрести, монеты посыпались в огромную лужу. Их стали с визгом подбирать в четыре руки мальчики, одетые в ярко-желтые курточки и в красных сапожках, – точь-в-точь два утенка! Эти желтые утята, ныряя в лужу, отыскивали и подавали мне монетки. Я стала класть их в другой карман. В это время подошел мой троллейбус, утята в него влезли, а когда я хотела следом войти, монетки из другого кармана… хлынули в другую лужу! Лужа была глубокая, я в ней мыла руки чуть ли не до локтей, ловя монетки, которые удирали в канавку и пропадали. Так я и зашлепала дальше пешком, в журчанье и плеске, а в сапогах булькало всё сильнее. Но я пошла бы пешком и в Бельгию, и во Францию, потому что шла за письмом! Итак, я шла, и вдруг, на каком-то повороте, мой зонтик издал странный писк, непонятно почему лопнув! Тут уж мне стало смешно, и я подумала: остается лопнуть мне самой! Однако не лопнула и дошла до Бергеров мокрая, как тюлень. Рассказав, что случилось, попросила Софью Ефимовну дать мне нужную мелочь на обратный путь. Она важно подала мне тарелку, полную мелочи, и сказала, что она это храните моего прошлого визита, когда, уходя, я ей осыпала ковер монетами. Значит, я, вероятно, давно одариваю Берн по-королевски!