Здесь каждый адвокат владел
Искусством раздувания дел
И, ловко разжигая споры,
Клиентов грабил хуже вора.
Суды веденье тяжб всегда
Растягивали на года,
Однако было все в порядке,
Когда судье давали взятки;
За эти воздаяния он
Так рьяно изучал закон,
Как взломщик изучает лавки,
Чтоб лучше обобрать прилавки.
Врачи заботились скорей
О репутации своей,
А не о том, чтобы леченье
Несло больному облегченье;
Стремясь доверье заслужить,
Старались чуткими прослыть:
Войти с улыбкой в дом больного,
Приветливое молвить слово
И угодить его родне,
Любой внимая болтовне.
Мужи духовного сословья
Не чужды были суесловья
И, хоть служили при богах,
Погрязли в низменных грехах.
Всем досаждали их чванливость,
Корыстолюбье, похотливость
Пороки, свойственные им,
Как кражи мелкие — портным.
Они, вперяя взоры в небо,
Послать молили корку хлеба,
А сами жаждали притом
Заполучить амбар с зерном.
Пока жрецы вовсю радели,
Те, кто их нанял, богатели,
Благополучием своим
Весьма обязанные им.
Коль дрались на войне солдаты —
Их ждали почести, награды.
А тех, кто бойни избегал,
Судил военный трибунал;
Причем указ был очень строгий —
Им просто отрубали ноги.
Отнюдь не всякий генерал
С врагами честно воевал;
Иной, на деньги шибко падкий,
Щадил противника за взятки.
Те, кто был в битвах смел и рьян,
Считать не успевали ран;
А трусы по домам сидели,
Зато двойной оклад имели.
Лишь на оклад никто не жил
Из тех, кто при дворе служил;
Ревнители служения трону
Бесстыдно грабили корону
И, обирая королей,
Хвалились честностью своей.
Везде чинуши плутовали;
Но чтоб о том не толковали,
Они мошенничества плод
Умели выдать за доход
И называли честной сделкой
Любую грязную проделку.
Ну, словом, каждая пчела
Обогащалась как могла,
Доходы большие имея,
Чем думал тот, кто знался с нею;
Так выигрыш скрывает свой
От остальных игрок любой.
Не перечесть все их проделки,
Навоз — и тот бывал подделкой,
И удобрение для полей
Сплошь состояло из камней.
В своем стремленье жить богато
Всяк норовил надуть собрата
Иль вымещал на нем свой срам,
Когда бывал обманут сам.
Хотя и были у Фемиды
Глаза повязкою закрыты,
Ее карающая длань
Охотно принимала дань.
И всем, конечно, было ясно:
Ее решение пристрастно,
Богиня делает лишь вид,
Что судит так, как долг велит.
Она судом грозила строгим
Лишь неимущим и убогим,
Тем, кто нуждой был принужден
Немного преступать закон.
Зато богатый, именитый
Был защищен мечом Фемиды,
Всегда готовым чернь карать,
Дабы обезопасить знать.
Пороком улей был снедаем,
Но в целом он являлся раем.
Он порождал в округе всей
И страх врагов, и лесть друзей;
Все ульи несравнимы были
С ним по богатству и по силе.
Такой здесь был гражданский строй,
Что благо нес изъян любой
И, вняв политики урокам,
Дружила нравственность с пороком;
Тут и преступница-пчела
Для пользы общества жила.
Весьма искусное правленье
Всех пчел хранило единенье.
Хоть и роптали пчелы, рой
Согласно жил семьей большой;
Враги — и те, хоть не желали
Того, друг другу помогали;
И добродетели одних
Питали слабости других.
Здесь жадность, будучи истоком
Всех зол, губительным пороком,
Себя связала с мотовством —
Сим благороднейшим грехом;
Здесь роскошь бедных выручала
Тем, что работу им давала;
Ей гордость в этом помогала;
А зависть и тщеславье тут
Облагораживали труд.
К тому ж у этого народа
На все менялась быстро мода;
Сей странный к перемене пыл
Торговли двигателем был.
В еде, в одежде, в развлеченье —
Во всем стремились к перемене;
И образцы новейших мод
Уж забывались через год.
Сменяя в обществе порядки,
В нем устраняли недостатки;
В итоге славным пчелам зло
Благополучие несло.
Плоды пороков пожиная,
Цвела держава восковая.
Изобретательность и труд
Впрямь чудеса творили тут.
Покой, комфорт и наслажденья
Сполна вкушало населенье;
И жил теперь бедняк простой
Получше, чем богач былой.
Но как обманчиво блаженство!
Когда бы знать, что совершенство
И боги нам не в силах дать,
Не стали твари бы роптать.
Они ж, чуть что, вовсю вопили:
"Мошенники нас погубили!
Что власть, что армия, что суд —
На воре вор, на плуте плут!"
И те, что сами плутовали,
Других за плутни бичевали.
Читать дальше