Михаил Лермонтов - Том 4. Проза. Письма.

Впервые опубликовано в издании: Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, в шести томах, т. 6. 1891, с. 140.

Отрывки письма записаны в тетради В. Х. Хохрякова, который снабдил их следующими примечаниями со слов С. А. Раевского: «Ногу Лерм<���онтов> переломил (кажется) на ученье, вылечил Арендт (кажется)» ( М. Ю. Лермонтов . Сочинения в шести томах, т. VI. Изд. Академии наук СССР, 1957, с. 767). Арендт Николай Федорович (1785–1859) – доктор-хирург, лейб-медик Николая I. Об этом же случае упоминает в своих воспоминаниях товарищ Лермонтова по школе – А. Меринский: «После езды в манеже, будучи еще, по школьному выражению, новичком, подстрекаемый старыми юнкерами», Лермонтов, «чтоб показать свое знание в езде, силу и смелость, сел на молодую лошадь, еще не выезженную, которая начала беситься и вертеться около других лошадей, находившихся в манеже. Одна из них ударила Лермонтова в ногу и расшибла ему ее до кости. Его без чувств вынесли из манежа. Он проболел более двух месяцев, находясь в доме у своей бабушки Е. А. Арсеньевой» (Воспоминания, с. 130).

Комментируя отрывки письма со слов Раевского, В. Х. Хохряков прибавляет: «Бабушка желала, чтоб Лерм<���онтов> вышел в гвардейские офицеры, о которых она имела высокое мнение, – вследствие своих еще екатерининских понятий» ( М. Ю. Лермонтов . Сочинения в шести томах, т. VI. Изд. Академии наук СССР, 1957, с. 767).

Передавая Лермонтову толки московских знакомых, Лопухин упоминает об Алексее Андреевиче Кикине как об одном из светских недоброжелателей поэта. Впоследствии, уже после смерти Лермонтова, А. А. Кикин написал своей дочери М. А. Бабиной письмо от 2 августа 1841 г. с описанием последней дуэли. В этом письме, опубликованном в 1896 г. в «Русской старине» (№ 2, с. 316), Кикин, сочувствуя Е. А. Арсеньевой, резко отзывается о Лермонтове. Сохранился акварельный портрет Кикина, написанный Лермонтовым в Кисловодске в 1837 г.

Данное письмо было в бумагах Лермонтова в 1837 г. и так же, как предыдущее, вошло в жандармскую «Опись письмам и бумагам л. – гв. Гусарского полка корнета Лермантова», где о нем сказано: « № 2. Лопухин извещает Лермантова, что его бранят в Москве за переход в военную службу» ( М. Ю. Лермонтов . Сочинения в шести томах, т. VI. Изд. Академии наук СССР, 1957, с. 473).

1833 г. Февраля 25.

Напиши мне, что ты в школе остаешься или нет, и позволит ли тебе нога продолжать службу военную. Очень и очень тебе благодарен за твою голову, она меня очень восхищает и между тем иногда грусть наводит, когда я в ипохондрии.

Впервые опубликовано в издании: Сочинения М. Ю. Лермонтова под ред. П. А. Висковатова, в шести томах, т. 6, 1891, с. 177.

В данном отрывке речь идет о болезни Лермонтова из-за ушиба ноги на занятиях в манеже (об этом см. в примечании к предыдущему письму) и о картине Лермонтова «Предок Лерма» («Герцог Лерма»), написанной для А. А. Лопухина (см. об этом в примечании к письму М. А. Лопухиной от 2 сентября 1832 г. (№ 10) ).

1833 г.

Если нет, то вы можете сочинить ее в духе ваших импровизаций «Кто смотрит так гордо» – речитативом и Арсеньев – в темпе аллегро.

Печатается в переводе с французского языка.

Впервые опубликовано на французском языке в издании: М. Ю. Лермонтов . Сочинения в шести томах, т. VI. Изд. Академии наук СССР, 1957, с. 467.

В данном отрывке говорится о музыкальных импровизациях поэта и о проекте какого-то музыкального произведения. О музыкальных способностях Лермонтова сохранилось много свидетельств. Известно, что он пел и играл на рояле и на скрипке. О пении Лермонтова известен отзыв его товарища по Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров А. Тирана, который пишет, что поэт «очень хорошо пел романсы, т. е. не пел, а говорил их почти речитативом» («Звезда», 1936, № 5, с. 186); см. также кн. Б. С. Гловацкого «Лермонтов и музыка» (М.-Л., 1964). Арсеньев – возможно Емельян Никитич (1810–1877), двоюродный дядя поэта.

Федорово, 18 августа.

Мой дорогой кузен.

Только прочитав в третий раз ваше письмо и твердо убедясь в том, что я не нахожусь под влиянием какого-то сновидения, я берусь за перо и пишу вам. Не то, чтоб я не могла считать вас способным на великое и прекрасное деяние, но писать три раза, не получив по меньшей мере трех ответов, вы знаете, что это чудо великодушия, черта возвышенная, черта, которая заставит побледнеть от волнения. Мой дорогой Мишель, я больше не беспокоюсь о вашей будущности, когда-нибудь вы станете великим человеком.