Михаил Лермонтов - Том 4. Проза. Письма.

Впервые опубликовано в «Русской старине», 1889, № 1, с. 165–166.

На основании фразы «В университете всё идет хорошо» это письмо обычно относят к февралю 1831 или 1832 г. (масленая неделя). Однако в 1831 г. из-за эпидемии холеры занятия в университете фактически еще не начинались, а в феврале 1832 г. дела Лермонтова в университете шли уже не совсем хорошо и назревало решение оставить университет из-за обострившихся отношений с реакционными профессорами. Возникает предположение, что «в университете» относится к Университетскому пансиону и что письмо писано в феврале 1830 г., тем более что по тону и теме оно вполне примыкает к письмам пансионского периода.

Письмо это – ответ на несохранившееся письмо М. А. Шан-Гирей, содержавшее, очевидно, критику «Гамлета».

«Гамлет» сравнительно с другими пьесами Шекспира проник на русскую сцену довольно поздно. Запрещенный во второй половине XVIII в., «Гамлет» был поставлен только 28 ноября 1810 г. в Петербурге, в бенефис А. С. Яковлева, а в 1811 г. и в Москве. Текст представлял собой переделку С. И. Висковатова, которая в свою очередь была сделана с французской перелицовки шекспировской пьесы, выполненной членом Французской академии Дюсисом (1733–1816). Первое издание 1811 г. озаглавлено: «Гамлет, трагедия в пяти действиях, в стихах. Подражание Шекспиру». Подлинный «Гамлет» в переводе Н. А. Полевого впервые был поставлен только 22 января 1837 г. при участии Мочалова.

Юный Лермонтов, вслед за Пушкиным, высоко оценил гений Шекспира, произведения которого он читал, видимо, в подлиннике. Совершенно справедливо указав на то, что в переводе Висковатова дюсисовской переделки «Гамлета» нет многих лучших мест, Лермонтов пересказывает по памяти содержание некоторых пропущенных сцен. Этим объясняется, почему Лермонтов в своем пересказе несколько изменил порядок сцен «Гамлета» и смешал Гильденстерна с Полонием.

В лермонтовском пересказе эпизода с флейтой Гамлет говорит «1 придворному» (т. е. Гильденстерну) слова, которых у Шекспира нет: «…как хотите из меня, существа, одаренного сильной волею, исторгнуть тайные мысли?».

Взгляд на «Гамлета» как на трагедию «рефлексии» и «безволия» («гамлетизм») еще не был тогда так распространен, как это произошло позднее; медлительность Гамлета часто рассматривалась как следствие сознания им своей высокой ответственности и тем самым – как проявление силы.

Впервые опубликовано в «Русской старине», 1875, № 9, с. 59.

Письмо представляет собой приписку, сделанную рукой Лермонтова на письме его друга Владимира Александровича Шеншина, которому посвящено стихотворение «К другу В. Ш.» (см. наст. изд., т. 1, с. 183, 564). В. А. Шеншин писал Н. И. Поливанову:

Любезный друг. Первый мой тебе реприманд: зачем ты по-французски письмо написал, разве ты хотел придать более меланхолии [твоему письму, то] это было совсем некстати. Мне здесь очень душно, и только один Лермонтов, с которым я уже 5 дней не видался (он был в вашем соседстве у Ивановых), меня утешает своею беседою. Николай в деревне. Закревский избаловался. Других <���два слова вымараны> я не вижу, – не полагая довольного удовольствия с ними быть в компании. Пиши к нам со всякой оказией, ты ничего не делаешь, да притом, верно, нам не откажешь в малом удовольствии нас повеселить твоими письмами, следуя параллельной системе, да, пожалоста, пиши поострее, кажется, у тебя мысли просвежились от деревенского воздуха. Твое нынешнее письмо доказывает, что ты силишься придать меланхолический оборот твоему характеру, но ты знаешь, что я откровенен, и потому прими мой совет, следуй Шпигельбергу <���один из персонажей трагедии Шиллера «Разбойники»>, а не Лермонтову, которого ты безжалостно изувечил, подражая ему на французском языке. Adieu, guten Tag, vale, Fare thee well <���прощай, добрый день, будь здоров, до свиданья – на французском, немецком, латинском и английском языках>. Прощай. Верный твой друг, хотя тебя и уверяет твой папенька, что мы пострелы, негодяи – но, пожалоста, не верь, впрочем, сам знаешь, – действуй по сердцу. В. Шеншин. Москва. 7-го июня 1831.

Николай Иванович Поливанов (1814–1874), которому адресованы письмо Шеншина и приписка Лермонтова, – один из ближайших товарищей Лермонтова, впоследствии вместе с поэтом учился в Школе гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров, где был известен под прозвищем «Лафа». К нему обращено стихотворение Лермонтова «Послушай! Вспомни обо мне» (см. наст. изд., т. 1, с. 166, 562). Поливановы жили в Москве на Молчановке, рядом с домом, где жила с внуком Е. А. Арсеньева. Поливановы и Шеншины были в родстве с Лужиными. Семен Николаевич Шеншин (ум. в 1849 г.) был женат на Анне Дмитриевне Лужиной (ум. в 1862 г.). Их сын Николай (1813–1835) упоминается в письме В. А. Шеншина. О какой именно «кузине Лужиной» говорит Лермонтов, не установлено.