Николай Козлов: Белое облако

Какой прекрасный вечер
В кругу знакомых лиц,
Ах, дружеские речи,
Как щебетанье птиц!

Но вы меня простите,
Сегодня скучно здесь,
Обиды не держите,
Причина в сердце есть.

Я, кажется влюбился —
Мне дорога она,
Мой разум помутился,
Душа истомлена.

Глаза её повсюду
Преследуют меня…
Счастливым ли я буду?
Любовь тому судья.

Смутная в сердце тревога,
В глазах отрешённая грусть,
Ведь я люблю тебя Ольга!
И, знаешь ли, очень боюсь —

Неужели завтра разлука,
Звон наших разбитых сердец?..
Спрятав в ладошку улыбку,
Успокой же меня, наконец.

Глаза закрываю
И вижу тебя,
Обо всём забываю,
Прощаю любя.

Бессонные ночи,
Терзанье в груди,
Прелестные очи
Убрали с пути.

Жди, я вечером приеду,
С грустной нежностью в глазах,
Помоги мне вылечить беду —
Это всё в твоих руках.

И не будь такой жестокой,
Сердце болью не тревожь,
Укроти печаль улыбкой,
Подари, чаруя ложь…

Ольга-Ольга, жизнь без тебя —
Прыжок с балкона и руки по швам,
Лишь вскрикнут соседи скорбя —
«Он с любовью отошёл к небесам».

Марин, пожалуйста, прости,
Был в самом деле не в себе,
Я обещал нелепо стих
О чём-то написать тебе.

Не зная ж темы, очень плохо
Писать романтику душой,
Обидеть можно ненароком,
Что прижилось в тебе с мечтой:

Кой чего взяла из книжек,
Кто-то сам пришёл, во сне…
Мы земные ростом ниже,
Проще любим при луне.

Душою светлой романтична,
В глазах остатки тайных снов,
Лицом и телом симпатична,
Томит девичью грудь любовь.

Переболев, скажу — Показалось.
В жизни иное нам суждено.
Только память навеки осталась.
Тихой радостью счастье прошло.

Ты не верь поэту, враз обманет,
В женских чувствах дока он,
Со слезами на колени встанет,
Скажет будто искренне влюблён.

Назовёт всерьёз тебя красивой,
Самой лучшей женщиной из всех,
Но, насытясь созданной картиной,
Вскорости забудет про успех.

Увлекут его другие темы,
Где и персонаж задействован другой,
И пускаясь в путь, совсем неведомый,
Уговорит опять пойти с собой.

Будет врать самозабвенно,
Вплоть до гробовой доски смеясь —
Я люблю тебя, моя царевна
И разлука — это не для нас.

Куда идёшь, седой старик
С котомкой тощей за плечами,
О чём задумался изгнанник,
Беззвучно шевеля устами?
Постой, твои черты лица
Мне кажется давно знакомы,
С тобой мы будто близнецы,
Лишь разница у нас годами.
«Спасибо! Всё-таки узнал,
Себя ты в будущем далёком,
Не зря как видно я считал
Тебя великим остолопом.
Давай под деревом присядем,
В тени прохладней будет,
Затем продолжи разговор о том,
Что в будущем с тобою станет…

Вижу — взялся за былое,
Стихами пачкаешь бумаги,
Конечно, это дело молодое
И в груди достаточно бумаги.
Но так уж было, вспомни,
Каких-то десять лет назад,
Ты пел крикливо песни,
Протирая на застольях зад.
Печаль бунтующей души
Ты равнодушным плача изливал,
Вином тоску в себе глушил
И этим всех лишь забавлял…»

Молчи старик! Ты врёшь.
Метался в жизни я без цели,
Кружила голову мне ложь
И пел, что женщины хотели…
«Нет! Так было легче.
Пугал тебя тяжёлый труд,
Ты развлекался каждый вечер
И затихал лишь поутру.
Желая людям счастья,
Кричал об истине везде,
Но только за неё не дрался
И это привело тебя к беде».

— Старче, я горлопаном не был,
Всегда я подлость презирал,
В лицо открыто говорил,
Испуганно в коленях не дрожал.
Зато в меня дерьмом швыряли,
Подножки ставили кругом.
О, как жестоко клеветали
И в душу метили плевком!
Я смотрел затравленно, с тоской,
Совсем один на белом свете.
В ушах набатом — Ты Чужой!
Кипенье ненавистной страсти.
Кругом — рекой вино, разврат,
Вещизм съедают наши души,
Лохматою рукою блат
Намеренья благие задушил…

Я бросил, сжёг свои стихи —
Тот светлый мир большой любви
И небо утром чистое зари
Разбитым увидал в крови.
Посторонившись, молча в стороне,
Я наблюдал движение событий,
Противным было очень мне
Веселье мерзкое безликих…
«Довольно! Хватит плакать.
Гляди-ка — новоявленный святой,
С тебя сейчас иконы рисовать,
Какой ты чистенький… Герой».