Николай Языков - Стихотворения

Слишком горячит
Тебя вино.

Я истинно сердит
Сам на себя и мрачными глазами
Гляжу на все, и более всего
На будущность мою, где ничего
Отрадного, несчастная картина!
В ней мысли нет! Что ж этому причина?
Увидишь ты: все так и быть должно
Со мной, как есть. Причина: не дано
Мне ровно никакого направленья
Первоначально, и в душе моей
Нет ничему приюта, утвержденья
Достойного; от самых юных дней
Высокие, святые впечатленья
Ей нипочем: они блеснут на ней —
И прочь и прочь, следов не оставляя,
Лишь пустоту! Вот, милый друг, какая
Досталася мне доля бытия
Страннейшая! Вот как воспитан я
Бессмысленно! Не только не развиты
Хорошие способности во мне
Природные, они совсем убиты
Немилосердно в самой их весне!
Вся жизнь моя одно большое горе,
И я не силен горю пособить!
Решительно могу себя сравнить
Теперь с ладьей на треволненном море;
В туманном небе ни одна звезда
Не светит, страшным ревом непогоды
Наполнен воздух, хлещут бурны воды,
Несут ладью и чорт знает куда!
И эта мысль меня сопровождает
Везде, как тень, а я ли виноват?
Ты видишь!

Вижу, хмель в тебе играет,
Но хмель пройдет.

О! счастлив много крат
Тот, кто края чужие покидает
Не горестно и в то же время знает,
Зачем свои родимые края
Он покидал…

Вот, например, как я
Покинул их; ты смотришь слишком строго
Сам на себя и на земной свой путь:
Живи на свете просто, как-нибудь,
Как многие, не занимаясь много
Вопросами о жизни и судьбе.
Иначе ты себя лишь раздражаешь,
А пользы нет! И пей.

Скажу тебе,
Ты знаешь, нет, ты этого не знаешь!
Ты очень плох и слаб по части вин…
Я думаю, да и не я один,
И многие так думают, что вина,
Когда желаешь всю их прелесть знать,
В виду тех мест и должно распивать,
Где вина те родятся, что картина
Долин, рек, гор, пригорков, им родных,
Важна при этом деле, украшая
Их действие и дивной силе их
Содействуя и душу восхищая
Невыразимо. Точно так читать
Поэта должно там, где развивался
И возрастал он, там, где, так сказать,
Талант его бродил и разливался.
Немудрено все это испытать
При случае: так, помню я, бывало,
Ах, как меня вино воспламеняло!
Я разумею рейнское вино,
Бывало, пью, а сам гляжу в окно,
И старец Рейн роскошно предо мною
Блестит, и черный лебедь рейнских вод
Так величают немцы пароход
На Рейне — пенит волны под собою!
Далече горы, замки на горах,
И небосклон в златистых облаках, —
Сильнее вдвое душу восхищает
Живая сладость доброго вина,
Когда в виду прелестная страна…

Красавица британка уезжает!

Не может быть. И точно, ведь она!
Вот хорошо! А я еще не знаю,
И кто они? О! надобно узнать!
Они того достойны.

Тебя, мой милый, можешь перестать
Здесь дожидаться Кемских! Это были
Оне.

Оне? Неужели оне!

Из Лондона и скачут в Рим!

Жаль мне!

Так и тебя, мой друг, воспламенили
Глаза.

Ничуть! Aх я чудак, чудак!

Теперь тебе не гнаться же за ними.

И вот я здесь с надеждами моими,
Как на мели…

О, нет! совсем не так!
Утешься, брат! Ведь не с одним с тобою
Случаются невзгоды: такова
Земная жизнь, смирись перед судьбою!
Ей хочется, чтоб ехал ты со мною.

Так еду же.

Да здравствует Москва!

Ты прав, Бермята, больно худо нам:
Есть нечего, пить нечего, и голод
И жажда долго и жестоко нас
Томят и мучат, и, вдобавок к ним,
Еще и та невзгода, что Изок
Стоит у нас необычайно жарок,
И тих, и сух, и душен невтерпеж.
Из края в край, небесный свод над нами
Безветрен и безоблачен, и блещет,
Как золотой, и солнце так и жжет
Луга и нивы. С раннего утра
До поздней ночи бродишь, сам не свой;
И ночью нет тебе отрады: ночь
Не освежит тебя, не успокоит
И спать тебе не даст, вертись и бейся
Ты хоть до слез… такие ж точно дни,
Такие ж ночи, помню я, бывали
В земле Сиканской. Уф! какой там жар,
И вспомнишь, так едва не задохнешься, —
Нет, мне мороз сноснее: от него
Уйдешь к огню и спрячешься в одежду,
Не осовеешь; если ж летний жар
Проймет тебя, так от него и в воду
Ты не уйдешь: и в ней прохлады мало.
И весь ты слаб и вял! Да, худо нам
И больно худо.