Николай Языков - Стихотворения

Теперь мне лучше: я не брежу
Надеждой темной и пустой,
Я не стремлюсь моей мечтой
За узаконенную межу
В эдем подлунной и чужой.
Во мне уснула жажда неги:
Неумолимый идеал
Меня живил и чаровал —
И я десятка с два элегий,
Ему во славу, написал.
Но тщетны миленькие бредни:
Моя душа огорчена,
Как после горестного сна,
Как после праздничной обедни,
Где речь безумна и длинна!

Свободно, высоко взлетает орел,
Свободно волнуется море;
Замедли орлиный полет,
Сдержи своенравное море!

Не так ли, о други, к отчизне любовь,
Краса благородного сердца,
На битве за вольность и честь
Смела, и сильна, и победна?

Смотрите, как пышен, блистателен день!
Как наши играют знамена!
Не даром красуется день,
Не даром играют знамена!

Виднее сражаться при свете небес;
Отважней душа и десница,
Когда перед бодрым полком
Хоругви заветные плещут.

Гремите же, трубы! На битву, друзья,
Потомки бойцов Ярослава!
Не выдадим чести родной —
Свободы наследного права.

Что вольным соседей завистных вражда
И темные рати Андрея?
К отчизне святая любовь
Смела, и сильна, и победна!

Свободно, высоко взлетает орел,
Свободно волнуется море:
Замедли орлиный полет,
Сдержи своенравное море!

"Искать ли славного венца
На поле рабских состязаний,
Тревожа слабые сердца,
Сбирая нищенские дани?
Сия народная хвала,
Сей говор близкого забвенья,
Вознаградит ли музе пенья
Ее священные дела?
Кто их постигнет? Гений вспыхнет —
Толпа любуется на свет,
Шумит, шумит, шумит — затихнет:
И это слава наших лет!"

Так мыслит юноша-поэт,
Пока в душе его желанья
Мелькают, темные, как сон,
И твердый глас самосознанья
Не возвестил ему, кто он.
И вдруг, надеждой величавой
Свои предвидя торжества,
Беспечный — право иль не право
Его приветствует молва —
За независимою славой
Пойдет любимец божества;
В нем гордость смелая проснется:
Свободен, весел, полон сил,
Орел великий встрепенется,
Расширит крылья и взовьется
К бессмертной области светил!

Потупя очи, к небесам
Мою десницу поднимаю,
Стою, как вкопанный, — и вам
Благоговейно присягаю.
Я ниженазванный клянусь
Тем вечным промыслом, тем богом,
Который правит нашу Русь
И помогает ей во многом,
Что я хочу и должен я
На всей дороге бытия
Лишь вам одной повиноваться,
Что будет кровь моя для вас
Во всякой день, во всякой час,
Как повелите, волноваться;
Что ваши милые права,
Самодержавные проказы,
Желанья, прихоти, указы
Мне будут пуще божества,
Святее всякого закона,
И вам живая оборона —
Моя рука и голова.
Когда узнаю стороною,
Что вам на поприще сует
Грозит убыток или вред,
Я охраню и успокою
Мой поэтический предмет.
Когда таинственное дело
Вы мне поверите, — я вам
Уберегу его так цело,
Что будет любо небесам.
Клянусь и должен: сей присяге
Ни на словах, ни на бумаге,
И вообще не изменять;
Но православно и повсюду
Душой и телом помнить буду
Мой долг и вашу благодать;
И так под вашею державой
Я дни подданства проведу,
Что даже страшному суду,
Не перепуганный и правый,
Ответы умные найду.

Прощайте, миленькие бредни
И мой почтенный идеал!
Не первый я, не я последний
Вас и творил и прославлял,
Но первый я вас разгадал.
Мне будет сладко и утешно
В другие годы вас читать,
Мой жар безумный и безгрешной —
Мою любовь воспоминать;
Тогда с улыбкою унылой
На ваши строки посмотрю
И молвлю: господи помилуй!
И тихо книгу затворю.

О память, память, — дар счастливой!
Ты гонишь прочь былого мрак!
Еще с тобой я помню, как
Инбирное варится пиво.
Такому пиву научил
Поэта химик в Петрограде —
Он часто сам его варил
Томленье летнего к отраде
И с гордой радостию пил.
"Бутылкой, штофом, — как хотите,
Двенадцать мерок у наяд,
В сосуд, где воду кипятят,
Рукою чистою возьмите;
Туда, изрезавши сперва,
Лимонов добрых — счетом два —
И не скупяся, подсластите;
Потом два унца инбирю,
Который прежде искрошили…
И так варить, как я варю
И как алхимики варили.
Когда сварится — с жару снять,
Поставить в холод для простуды
И осторожно разливать
В довольно крепкие сосуды,
Затем, что может иногда
Сия инбирная вода
И пробку вытолкнуть худую
И разорвать сосуд худой…
Туда же счетом по одной
Изюму класть рекомендую
И ждать с неделю, а потом
С ней поступают, как с питьем".
Так говорил мне в прошлом годе,
Июля первого чиста
Ученый химик — в огороде,
В минуту жаркого тепла.
Его я слушал с наслажденьем
И не забыл премудрых слов
И здесь в каникулы, готов
Заняться сладостным вареньем.
Сия вода — не то, что квас;
Она мила, она игрива
И право лучше во сто раз
Здесь покупаемого пива.