Николай Языков - Стихотворения

Благотворная денница
Разорвала ночи мрак,
И пустынная синица
Пела утро кое-как.
Мы меж тем, как запрягали
Ободрившихся коней,
По окрестностям гуляли
И цветочки собирали —
Будто с ними веселей.
Здесь К[няжевич] осмерную
Незабудочку сыскал…
Он задумался, сказал:
(Я его не критикую,
Но, что слышал, говорю)
"Сей цветок, осьмое чудо,
Но кого им подарю?
Неприятно, скучно, худо
Быть, как я…"- И кончил сим.
Я не понял, и уныло
Он мне дал цветочек милой
С красноречием немым.
Я в бумажнике, как должно,
Нежный дар сей разложил;
Но — какой неосторожной!
Видно, где-то уронил.
Кони ржут — пора в дорогу!
День прекрасный: без жаров,
Без слепней и комаров,
И за это — слава богу!

Еще корчма — об ней ни слова!
Она, как прежняя, худа —
Я ж не охотник до худова,
И муза юная горда:
Неблаговидного труда
Она чуждается правдиво;
Насилу и одну корчму
Я описал вам терпеливо:
И то — не вопреки ль уму?

Вид прекрасный недалеко
На равнине, из садов
Нам открылся одинокой
Белокаменной, высокой,
С головой до облаков,
Оберпален, замок древний.
Жаль, что он среди степей:
Не картинные деревни,
Не роскошный вид полей,
Лишь чухонские харчевни
Окружают замок сей.
Если вам уже знакомы
Достопамятные томы,
В коих мудрый Карамзин,
Ученик бессмертной Клии,
Описал войны России
Средь Ливонии долин —
Вам известен Оберпален.
Он теперь не то, что был,
И пустынен и печален.
Там, где гордый рыцарь жил,
Где певались песни славы,
Где гремела медь и сталь —
Спят безмолвные дубравы,
И живет какой-то Валь.
Так века переменяют
Обитателей земли:
Ныне витязи в пыли,
А пигмеи поживают.
В Лету наши дни втекают,
Не слыхать великих дел,
Мир мирскому покорился,
Просветился, простудился
И ужасно похудел.
Мы взошли на возвышенный
Бельведер, смотрели вдаль:
Все кругом уединенно
И печально, как печаль.
Речка, мельница, долины —
Все уныло, все молчит.
Сад прекрасный и старинный —
Но кого он приютит?
Густолиственные вязы
Хороши, но кто на них
Начертит от сердца фразы?
Кто в аллеях вековых
Станет с тихими мечтами,
Чуть приметными шагами
Пред денницею гулять,
Восхищаться филомелой
И душой осиротелой
С темной горлинкой вздыхать?
Так мечтанья волновали
Мне чувствительную грудь.
Мы пришли: нас кони ждали —
Добрый день и добрый путь!

Вы знакомы с красотою
Той корчмы,
Где пред троицей святою
Спали мы.
Мы в корчме — в ней мрачность та же,
Пыль и мох,
Пол избит, а стены в саже,
Воздух плох;
Слишком душен, для дыханья
Нездоров;
Сверх того здесь дом собранья
Комаров.
Их здесь много, очень много:
Чу, жужжат!
А народ сей долгоногой
Людям рад;
Он живет лишь кровопийством.
Мы за всех
Стали мстить ему убийством:
То не грех!
Но что пользы? Все осталось
Много их,
И заснуть нам не досталось
Ни на миг.
Счастлив, кому судьбина
Определила сон
Под кровом балдахина;
Как тих, спокоен он!
Комар не блокирует
Его ушей и щек,
Он с мошкой не воюет;
А наш — несносный рок!
Ах! мы… Что было с нами,
Читайте: ваш пиит
С закрытыми глазами
На ложе сна лежит…
Вдруг писк, неугомонной
Комар ко мне летит —
Пищит… умолк… пищит…
Вот будто сел… все спит —
И я рукою сонной
Ловлю его, ловлю…
Хоть как, так увернется!
Опять пищит и вьется…
И я — опять не сплю!
Когда б я был не скован
Мирскою суетой,
И больше образован
Ученостью прямой, —
Клянусь самими вами,
Клянуся небесами,
Я б написать готов,
Иль прозой, иль стихами,
Geschichte комаров —
Не ученик педантов,
Огромных фолиантов
Не стал бы сочинять,
Не стал бы измерять
Комарий хобот, ноги;
Но, ритор неубогий,
В истории моей
Я описал бы живо:
Их дух браннолюбивой,
Вражду против людей,
Отважность их полета,
Увертливость в боях
И спящих тайный страх;
Я б разбудил для света
Из сумрака веков
Героев-комаров.
(У них героев тучи,
Сам Лафонтен сказал,
Что даже лев могучий
Пред комаром упал!)
И в славном переплете,
У дам, на туалете,
Лежал бы томик мой;
И летом, в час досужной,
В своей беседе дружной,
В саду, в тени густой,
Они б меня читали
И часто награждали
Улыбкой иль слезой.

Итак, поэт унылый мой!
Тот скоро час примчится,
Когда тебе с родной страной,
С друзьями должно разлучиться;
Лететь туда, куда ведет
Рука судеб неумолимых;
Туда, где страшный гор хребет,
Среди степей необозримых,
Чело скрывая в облаках,
Стоит снегами увенчанный;
Где лютая зима на грозных высотах
Поставила свои чертоги льдяны;
Туда, туда, поэт — друг мой!
Там скалы дикие и пропасти ужасны,
И мрак дубрав чужой,
Услышат лиры глас прекрасный!
Туда и музы прилетят,
В Сибирь, в жилище хлада,
Поэт! богинь не устрашат
Ни даль, ни мраз, ни льдов громада:
Они, оставивши Парнас,
В твою смиренную обитель
Придут внимать твой мирный глас,
Любимец их и их любитель!
Тогда ты лиры золотой
Ударишь в звонки струны
И с них блестящею струей
Польется звук перунный!
Тогда ты будеть вспоминать
О родине своей, о тех местах священных,
Где дней твоих не смели возмущать
Страстей порывы разъяренных;
Где верных ты имел друзей,
Как с ними время протекало,
Как златострунной их твоей
Бряцанье лиры восхищало,
Как с ними радость разделял,
Мечты и тягость скуки,
Как их печальный оставлял,
Как простирал к ним руки.
Чтобы в последний раз обнять,
Сказать прости и удалиться.
Ах как приятно вспоминать
О том, с чем тяжко разлучиться!
Мой друг! Что может быть милей
Бесценного родного края?
Там солнце кажется светлей,
Там радостней весна златая,
Прохладный легкий ветерок,
Душистее цветы, там холмы зеленее,
Там сладостней журчит поток,
Там соловей поет звучнее,
Там все нас может восхищать,
Там все прекрасно, там все мило,
Там дни, как молния, летят,
Там нет тоски унылой
Там наше счастие живет,
Там только жизнью наслаждаться!
А ты, любезный, мой поэт,
Ты должен с родиной расстаться!
Дай руку! Милый друг, прощай!
Но там, в стране той отдаленной,
Твоих друзей не забывай;
Живи надеждой озаренный,
Что некогда увидишь их,
Что грозный рок к тебе смягчится,
И что блаженство возвратится
И позлатит ток дней твоих!