Виктор Гюго - Том 12. Стихотворения

Уйду: озяб.

Служи свободе.

Кто ты?

Я — склеп. Решай! Казни или умри.

А я — пловучий склеп: изгнанники внутри.

Дождемся деспота.

Я зябну: ветер.

Мчу я
С собою голоса. Я разношу, кочуя,
Стенанья изгнанных — замученных, больных,
Плач тех, кто, без угла, без хлеба, без родных,
Ждет смерти — взорами ища родного края.

Встань, Немезида, встань! И отомсти, карая.

Пора. Сгустился мрак. Удобный миг лови.

Я трупами полна.

Я рдею, всё в крови:
Ручьи не раз еще убитых мне доставят.

Из мертвых каплет кровь, когда убийцу славят.
Он по земле шагнет, — я чувствую: во мне
Они шевелятся тревожно в глубине.

Я каторжник — вот цепь; ведь я злодей по сути;
Увы! Я узнику не отказал в приюте
Бежавшему: он был и добр, и слаб, и сед.

Но в сердце не коли, дашь промах: сердца нет.

Я был — закон. Я — тень. Я им убит.

Меня же
Из храма выгнал он на площадь — для продажи.

Весь воздух отнял он у неба; мчимся прочь.

Я с вами. — О страна, где воцарилась ночь,
Прощай, Эллада.

Нет! Нам деспот ваш по нраву.
Ему судья и жрец поют совместно славу;
Крик одобрения он слышит здесь и там;
И, значит, ближе он не к честным, а к ворам.

О боги, навсегда замкните речь и слово!
Доверье умерло в любой душе суровой.
Лгут люди. Солнце лжет. И небо лжет. Сильней
Задуй, полночный вихрь! Развей, развей, развей
Добро и честь! Развей; химеры нет нелепей.

Сын мой! Тебе я мать! На мне, ты видишь, цепи!
И руки я к тебе простерла из тюрьмы!

Как! Заколоть его у дома, в недрах тьмы?
Под небом гробовым, пред морем беспредельным?
Ударом поразить внезапным и смертельным
Пред Бесконечностью, в глубинах Темноты?

Такого заколоть спокойно можешь ты.

Пусть Рим разит мечом и мстит кинжалом Спарта.
Возмездья жаждая, мы все-таки с ножом
Тень Брута не пошлем теперь на Бонапарта:
Мы для грядущей тьмы бандита сбережем.

Ему отплатится, — я утверждаю это! —
За всех изгнанников, за брошенных в тюрьму,
За всех растоптанных, за всех лишенных света,
За всех трепещущих — отплатится ему!

За злодеяния всегда ответит грешный.
Оставьте ж месть в ножнах, подобную мечу,
И верьте ордерам, что бог, судья неспешный,
Вручает времени — ленивцу-палачу.

Пусть негодяй живет в своей грязи бездонной:
Любой презренный нож он кровью б осквернил.
Пусть время движется, каратель непреклонный,
Чей плащ таинственный возмездье в складках скрыл.

Раз он мерзее всех, пусть он в короне будет —
Властитель низких лбов и плоских душ. Сенат
Пускай навек престол его семье присудит,
Коль самку он найдет и наплодит ребят;

С дубьем и мессами — для тела и для духа —
Пусть императором теперь он может стать,
С поличным схваченный. Пусть церковь-потаскуха,
В его нору вползя, скользнет к нему в кровать.

Пусть млеет с ним Тролон, и пусть, для всех примером,
Сибур ему сапог целует и кадит;
Пусть он живет, тиран! Лувеля с Ласенером
Стошнило б, если бы он ими был убит!

Нет! Бросьте ваш кинжал, мечтатели, сновидцы, —
Вы, тайной сильные, суровые бойцы,
Что в час его пиров, когда вино струится,
Бредете, сжав кулак, в траве, где мертвецы!

Всегда над силой мы торжествовали черной.
Сильнее молнии холодный гнев сердец.
Не убивайте, нет! Ведь вправе столб позорный
Быть императором украшен наконец.