Александр Блок - Том 1. Стихотворения 1898-1904

Идите прочь, скитальцы, дети, боги!
Я расцвету еще в последний день,
Мои мечты — священные чертоги,
Моя любовь — немеющая тень.

Медленно в двери церковные
Шла я, душой несвободная,
Слышались песни любовные,
Толпы молились народные.

Или в минуту безверия
Он мне послал облегчение?
Часто в церковные двери я
Ныне вхожу без сомнения.

Падают розы вечерние,
Падают тихо, медлительно.
Я же молюсь суевернее,
Плачу и каюсь мучительно.

Ловлю я тонкий прах надежды,
Ты замедляешь быстрый шаг,
Но через сомкнутые вежды
Горят слова «Не друг, а враг».

Лишь отпылать — и правда ближе.
Или — забвенные мечты
Проходят медленно, — и ниже
Пылаю я, и выше — ты.

Тогда, в спасительном забвеньи,
Улыбка бродит по лицу.
На завтра — в новом угнетеньи
Тоска по брачному венцу.

Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Вышла я в улицы сонные.
Там, в поднебесьи, идут облака
Через туман озаренные.

С ними — знакомое, слышу, вослед…
Нынче ли сердце пробудится?
Новой ли, прошлой ли жизни ответ,
Вместе ли оба почудятся?

Если бы злое несли облака,
Сердце мое не дрожало бы…
Скрипнула дверь. Задрожала рука.
Слезы. И песни. И жалобы.

Зарево белое, желтое, красное,
  Крики и звон вдалеке.
Ты не обманешь, тревога напрасная,
  Вижу огни на реке.

Заревом ярким и поздними криками
  Ты не разрушишь мечты.
Смотрится призрак очами великими
  Из-за людской суеты.

Смертью твоею натешу лишь взоры я,
  Жги же свои корабли!
Вот они — тихие, светлые, скорые —
  Мчатся ко мне издали.

Восходя на первые ступени,
Я смотрел на линии земли.
Меркли дни — порывы исступлений
Гасли, гасли в розовой дали.
Но томим еще желаньем горя,
Плакал дух, — а в звездной глубине
Расступалось огненное море,
Чей-то сон шептался обо мне…

Один порыв — безвластный и плакучий,
Одна мечта — чрезмерностью слаба, —
И снова он — до боли жгучий,
Бессильный сон раба.

Но ты вкуси волшебство бед вседневных
И сон другой — проклятый сон веков.
В горниле старостей душевных
Цветет восторг богов.

Я ли пишу, или ты из могилы
  Выслала юность свою, —
Прежними розами призрак мне милый
  Я, как тогда, обовью.

Если умру — перелетные птицы
  Призрак развеют, шутя.
Скажешь и ты, разбирая страницы:
  «Божье то было дитя».

Жду я холодного дня,
Сумерек серых я жду.
Замерло сердце, звеня:
Ты говорила: «Приду, —

Жди на распутьи — вдали
Людных и ярких дорог,
Чтобы с величьем земли
Ты разлучиться не мог.

Тихо приду и замру,
Как твое сердце, звеня,
Двери тебе отопру
В сумерках зимнего дня».

Ты страстно ждешь. Тебя зовут, —
Но голоса мне не знакомы,
Очаг остыл, — тебе приют —
Родная степь. Лишь в ней ты — дома.

Там — вечереющая даль,
Туманы, призраки, виденья,
Мне — беспокойство и печаль,
Тебе — покой и примиренье.

О, жалок я перед тобой!
Всё обнимаю, всем владею,
Хочу владеть тобой одной,
Но не могу и не умею!

Будет день — и свершится великое,
Чую в будущем подвиг души.

Ты — другая, немая, безликая,
Притаилась, колдуешь в тиши.

Но во что обратишься — не ведаю,
И не знаешь ты, буду ли твой,

А уж Там веселятся победою
Над единой и страшной душой.

Я долго ждал — ты вышла поздно,
Но в ожиданьи ожил дух,
Ложился сумрак, но бесслезно
Я напрягал и взор и слух.