Валерий Куринский - Автодидактика

Теперь [k] по-английски: "То be or not to be", "я т-т-тебе дам!" -[k]. И заметьте, я произношу манок не просто механически - это никому не нужно, он сам не работает. Я действую опять-таки эйдетически, я представляю, вслушиваюсь, вспоминая движение. Можно посмотреть на рисунки, которые помогут представить речевой аппарат, но самое главное - никогда не обольщаться, что ты уже отработал фокусировку, отшлифовал манок. Мы должны, мы просто обязаны как культурные люди в течение всей жизни учиться говорить на родном и других языках. Только в этом случае происходит то чудо, которое мы будем способны вскоре, наверное, зарегистрировать: у нас начнет изменяться технология мышления - это очень связано, это невероятно связано. Ощущение речевого аппарата, - между прочим, великая вещь. Такая же великая, как связь между каллиграфией и мышлением, недаром китайцы и японцы так ценят каллиграфию. Не так, кстати, давно и у нас в стране, даже до войны, где-то лет пятьдесят назад, очень внимательно относились к каллиграфии, а до революции это было невероятно важно - писать красиво, точно, каллиграфически. Большой русский писатель Алексей Михайлович Ремезов прекрасно писал, был последним российским, славянским, возможно, каллиграфом. Каллиграфия стала утерянным искусством.

Итак, движения - я подчеркиваю - не могут не иметь отношения к мышлению, если они имеют отношение к человеку. Любое движение, - будь то язык жестов, будь то движения внутренние, гештальтные, - имеет отношение к культуре. Мы очень узко всегда понимаем культуру, нас так приучают, мы говорим о поведении за столом и имеем в виду шаблонные представления, как, например, прибалтийский тип культуры. Когда-то мы сожалели, что ленинградцы уже не те, это было чем-то образцовым и напоминало старые, очень добрые времена. Теперь все ушло, этого более нет, нам необходимо ориентироваться на те образцы, которые мы можем почерпнуть из литературы. Язык жестов, язык поведенческий, язык поступков - это тоже язык движения.

Сейчас, занимаясь элементарными звуками, мы практически уже занимаемся звукодвижением. А что такое звукодвижение? Это прежде всего осознанная изготовка, я имею в виду воплощенная в звукодвижении, конечно же, потом результат, и потом -релаксация. Релаксация одновременно может быть и изготовкой. И вот смотрите, где кроется разгадка так называемой полиглотии, многоязычия в наших автодидактических пределах, она кроется как раз в постепенности накопления навыка от звукодвижения (я умею [k], а теперь научусь [а]) к словодвижению и пассажной технике.

Все могут произнести сегедня [а] по-английски? Все, наверное, могут попробовать это сделать, понимая, что "Эй, ты!" - [а] - это по-русски, а "То be" - [а] - по английски. И что-то происходит с этим номенклатурным [а], но признаемся прямо, что мы не можем точно описать, потому что не знаем названий всех сухожилий, всех мышц и так далее, какие происходят с ним изменения. Даже для профессионала невозможно очень точно, полно, идеально описать изменения напряжений речевого аппарата при перефокусировке. Но пусть нас это не расстраивает. Важно, что мы автоматически имеем этот ответ во... рту, в психике, в мыслях, а это значит еще и следующее: я уже могу научиться слитно исполнять "до", образно говоря, и "ре", как бы сыграв первые ноты гаммы, то есть у меня получится "То be" - [k], [kA:] - я загибаю язык и получаю словодвижение.

Кстати, если уж я сказал, как говорится "а", то надо сказать и "би"! Поэтому, пожалуй, давайте поставим звук [r] английский, поставив сначала движение. Движение, а не звук! Звук мы будем ставить через одну десятую, сотую или тысячную долю секунды. Но сначала - движение! Изготовка [r] слегка загнутый кончик языка. Я очень люблю показывать на руку при этом, потому что рука - это тоже состоящий из трех звеньев орган: передняя спинка языка, центральная (серединная), задняя. Потом идет шторка (или занавеска) камень преткновения, если можно так выразиться, для изучающих, например, французский и немецкий языки, потому что эта шторка должна что-то там делать. И человек прислушивается полгода, год, три, пятнадцать, а один, я знаю, сорок лет прислушивался и у него ничего не получилось. Почему? Элементарная вещь. Он пытается поставить звук, не поставив для начала движение.

Все упражнения по звукодобыванию, по добыче звука, в том числе и [r], состоят из трех фаз: вы представляете фокусировку, потом ее исполняете первая фаза; готовите движение, в случае с [r] - загибаете (немо) кончик языка, чуть-чуть загибаете, не прикасаясь к зубам, приподнимая его вверх, вторая фаза; и, наконец, в этом положении исполняете озвучивание, то есть переходите к третьей фазе упражнения: "То be" - [r]. И не сделать это невозможно.