Валерий Брюсов - Том 3. Стихотворения 1918-1924

В круге книг мудрец и росомаха,
Чуткая к добыче, на суку.
От амеб до Риккерта и Маха
Все века земли — в одну строку!

Если мыслят там, за гранью далей,
Семь значков внесется в ту скрижаль,
Все, чем жили мы, чего мы ждали,
Чтоб и нас вселенной было жаль.

Веками, эпохами, эрами,
Вертясь, их земля межевала, —
Тех — Тэнами, этих — Гомерами
На челюстях слав изжевала.

Но только ль в почтенном учебнике? —
В памяти, в самобытной монаде,
С Римом Августов рядом кочевники,
Миф о Гее — с главой о Канаде!

Приближены тени и остовы:
По ступеням, что видит Иаков,
Сбегают мечты Ариостовы;
Бонапарт на пиру у феаков;

Экспрессом на общую станцию —
Вавилон — Лондон, Марна — Аркола!
В сознании каждом — из Санцио
Счастливца «Афинская школа».

Так здравствуйте, девы Эриннии!
Вас ждут Дант и Гете; прошу быть
Как дома! Увы! север — в инее,
Но Конфуций стряхнет ваши шубы.

Вот — вдоль исписана книгами, черный
Свод стенограмм (лейбниц-глифы), тетрадь
Лет, с пультов школьных до вольных, как жернов,
Полночей: в памяти старая рать!

…Сутра с утра; мантра днем; дань молчаний;
В мантии майи мир скрыт ли, где скит?—
…Сутки в седле! перьев сорок в колчане!
Вскачь за добычей! тебе степи, скиф!

…Babel und Bibel; бог, змий, прародитель;
Дюжина, семь, шестьдесят, — счет Халдей.—
…Но — в белый мрамор вязь роз Афродите,
В триметры драм бред победных Медей!

…Тоги; дороги, что меч; влечь под иго
Всех; в речи медь; метить все: А и В.—
…Тут же суд: путь в катакомбы; владыки
Душ; плач; о ком бы? плач, Рим, по тебе!

…Замок, забрало, железо, лязг копий;
Трель трубадура к окну; муж и честь.—
…Брат ли Кабраль кораблю? индских копей
Золото фландрский банкир тщится счесть…

…Дальше!.. Вопль толп; радио с небоскреба…
Дальше!.. Жизнь воль; Марс в союз; враг с планет.—
И… …Вновь у башни троянской (из гроба!)
Старцев спор, выдать Елену иль нет.—

Круг всех веков, где дикарь в uber Mensch'e; [11] Сверхчеловек ( нем .).
Все, все — во мне! рать сдержать сил не трать!
Бей в пулемет, нынь! рядов не уменьшить!
В ширь, в высь растут лейбниц-глифы, тетрадь!

Идет, безвольно уступая, —
Власть Афродиты рокова! —
Но в вихре мыслей боль тупая,
Как иглы первые слова:
«Пришел ты с битвы? Лучше, бедный,
Ты б в ней погиб! — разил мой муж
Ты хвастал свить венец победный,
Здесь, как беглец, ты почему ж?
Иди, в бой вновь кличь Менелая!
Нет! мал ты для мужских мерил!
Из ратных бурь — прочь! не желая,
Чтоб медью царь тебя смирил!»
Но, в благовонной мгле, на ложе,
Где локтем пух лебяжий смят,
Прекрасней всех и всех моложе
Ей Парид, чьи глаза томят:
«Нет, не печаль! Судьба хотела,
Чтоб ныне победил Атрид.
Я после побежду. Но тело
Теперь от жгучих жажд горит.
Так не желал я ввек! иная
Страсть жечь мне сердце не могла.
В тот час, когда с тобой Краная
Нас первой ночью сопрягла!»
И никнет (в сеть глубин уловы!)
Елена — в пламя рук, на дно,
А Афродиты смех перловый —
Как вязь двух, спаянных в одно.

Искали царств, дробили грады,
Бросая здесь, там зиждя трон;
Битв смена — путь их; им награды —
Груз диадем, цепь из корон.

Народ? он — ставка. На кон брошен,
Да ждет, чья кость решит игру!
Как сметь судить? кто в споре спрошен?
Рок тысяч — у царя в шатру!

Эллада, край Хеми, круг Персии,
Все — Зевс для них ковром постлал;
И им же дев бактрийских перси,
Китайский шелк, Индийский дал…

Скиптр Александра, строг и страшен,
Взнесен, — жезл к строю грозных древк;
Им каждый сон в огонь раскрашен;
Полиоркет — он, тот — Селевк!

«Достойнейший» не встал. Пусть. В шквалах
Дней, гулких отзвуком громов,
Рос вширь, в пределах небывалых;
Союз племен под скреп умов.

Центр слал свой свет в периферии;
В сталь — злато, в Запад тек Восток;
Угль стыл; сквозь пепл Александрии
Взносили ввысь живой росток.

Гудел гигантский горн вселенной;
Месил века; гас, отпылав.—
Чтоб в тот же мир, в срок Рима — пленный,
Влил в жизнь тысячелетний сплав.