Михаил Лермонтов - Стихотворения (ПСС-2)

Я в униженье увидал

И безотчетное страданье

В глазах увядших прочитал!

Она рассудок потеряла;

Рядилась, пела ^и> плясала

Иль, сидя молча у окна,

По целым дням, как бы не зная,

Что изменил он ей, вздыхая,

279

Ждала изменника она.

Вся жизнь погибшей девы милей

Остановилась на былом;

Ее безумье даже было

Любовь к нему и мысль об нем...

Какой душе не знал он цену!.."

И долго русский говорил

Про месть, про счастье, про измену:

Его не слушал Измаил.

Лишь знает он да бог единый,

Что под спокойною личиной

Тогда происходило в нем.

Стеснив дыханье, вверх лицом

(Хоть сердце гордое и взгляды

Не ждали от небес отрады)

Лежал он на земле сырой,

Как та земля, и мрачный и немой?

2S

Видали ль вы, как хищные и злые

К оставленному трупу в тихий дол

Слетаются наследники земные

Могильный ворон, коршун и орел?

Так есть мгновенья, краткие мгновенья.

Когда, столпись, все адские мученья

Слетаются на сердце - и грызут!

Века печали стоят тех минут.

Лишь дунет вихрь - и сломится лился,

Таков с душой кто слабою рожден,

Не вынесет минут подобных он:

Но мощный ум, крепясь и каменея,

Их превращает в пытку Прометея!

Не сгладит время их глубокий след:

Все в мире есть - забвенья только нет!

?9

Светает. Горы снеговые

На небосклоне голубом

Зубцы подъемлют золотые;

280

Слилися с утренним лучом

Края волнистого тумана,

И на верху горы Шайтана

Огонь, стыдясь перед зарей,

Бледнеет - тихо приподнялся,

Как перед смертию больной,

Угрюмый князь с земли сырой.

Казалось, вспомнить он старался

Рассказ ужасный и желал

Себя уверить он, что спал;

Желал бы счесть он все мечтою...

И по челу провел рукою;

Но грусть - жестокий властелин!

С чела не сгладил он морщин.

39

Он встал, он хочет непременно

Пришельцу быть проводником.

Не зная думать что о нем,

Согласен юноша смущенный.

Идут они глухим путем,

Но их тревожит все: то птица

Из-под ноги у них вспорхнет,

То краснобокая лисица

В кусты цветущие нырнет.

Они все ниже, ниже сходят

И рук от сабель не отводят.

Через опасный переход

Спешат, нагнувшись, без оглядки;

И вновь на холм крутой взошли,

И цепью русские палатки,

Как на ночлеге журавли,

Белеют смутно уж вдали!

Тогда черкес остановился,

За руку путника схватил

И - кто бы, кто не удивился?

По-русски с ним заговорил.

28!

"Прощай! ты можешь безопасно

Теперь идти в шатры свои;

Но, если веришь мне, напрасно

Ты хочешь потопить в крови

Свою печаль! страшись, быть может,

Раскаянье прибавишь к ней,

Болезни этой не поможет

Ни кровь врага, ни речь друзей!

Напрасно здесь, в краю далеком,

Ты губишь прелесть юных дней;

Нет, ,не достать вражде твоей

Главы, постигнутой уж роком!

Он палачам судей земных

Не уступает жертв своих!

Твоя б рука не устрашила

Того, кто борется с судьбой:

Ты худо знаешь Измаила;

Смотри ж, он здесь перед тобой!"

И с видом гордого презренья

Ответа князь не ожидал;

Он скрылся меж уступов скал

И долго русский без движенья

Один как вкопанный стоял,

Меж тем, перед горой Шайтаном

Расположась военным станом,

Толпа черкесов удалых

Сидела вкруг огней своих;

Они любили Измаила,

С ним вместе слава иль могила,

Им все равно! лишь только б с ним!

Но не могла б судьба одним

И нежным чувством меж собою

Сковать людей с умом простым

И с беспокойною душою:

Их всех обидел Росламбек!

(Таков повсюду человек.)

282

83

Сидят наездники беспечно,

Курят турецкий свой табак

И князя ждут они. "Конечно,

Когда исчезнет ночи мрак,

Он к нам сойдет; и взор орлиный

Смирит враждебные дружины,

И вздрогнут перед ним они,

Как Росламбек и уздени!"

Так, песню воли напевая,

Шептала шайка удалая.

81

Безмолвно, грустно, в стороне,

Подняв глаза свои к луне,

Подруге дум любви мятежной,

Прекрасный юноша стоял,

Цветок, для смерти слишком нежный!

Он также Измаила ждал,

Но не беспечно. Трепет тайный

Порывам сердца изменял,

И вздох тяжелый, не случайный,

Не раз из груди вылетал;

И он явился к Измаилу,

Чтоб разделить с ним-хоть могилу!

Увы! такая ли рука

В куски изрубит казака?

Такой ли взор, стыдливый, скромный,

Глядит на мир, чтоб видеть кровь?

Зачем он здесь, и ночью темной,

Лицом прелестный, как любовь,