Михаил Лермонтов - Стихотворения (ПСС-2)

Уста, привыкшие к проклятьям?"

В1

Пора! Яснеет уж восток,

Черкес проснулся, в путь готовый.

На пепелище огонек Еще синел.

Старик суровый Его раздул, пшено сварил,

Сказал, где лучшая дорога,

И сам до ветхого порога

Радушно гостя проводил.

И странник медленно выходит,

Печалью тайной угнетен;

О юной деве мыслит он...

И кто ж коня ему подводит?

83

Уныло Зара перед ним

Коня походного держала

И тихим голосом своим,

17"" 259

Подняв глаза к нему, сказала:

"Твой конь готов! моей рукой

Надета бранная уздечка,

И серебристой чешуей

Блестит кубанская насечка,

И бурку черную ремнем

Я привязала за седлом;

Мне это дело ведь не ново;

Любезный странник, все готово!

Твой конь прекрасен; не страшна

Ему утесов крутизна,

Хоть вырос он в краю далеком;

В нем дикость гордая видна,

И лоснится его спина,

Как камень, сглаженный потоком;

Как уголь, взор его блестит,

Лишь наклонись - он полетит;

Его я гладила, ласкала,

Чтобы тебя он,' путник, спас

От вражей шашки и кинжала

В степи глухой, в недобрый час!

Но погоди в стальное стремя

Ступать поспешною ногой;

Послушай, странник молодой,

Как знать? быть может, будет время,

И ты на милой стороне

Случайно вспомнишь обо мне;

И если чаша пированья

Кипит, блестит в руке твоей,

То не ласкай воспоминанья,

Гони от сердца поскорей;

Но если эта мысль родится,

Но если образ мой приснится

Тебе в страдальческую ночь:

Услышь, услышь мое моленье!

Не презирай то сновиденье,

Не отгоняй те мысли прочь!

260

8t

Приют наш мал, зато спокоен;

Его не тронет русский воин,

И что им взять? - пять-шесть коней

Да наши грубые одежды?

Поверь ты скромности моей,

Откройся мне: куда надежды

Тебя коварные влекут?

Чего искать? - останься тут,

Останься с нами, добрый странник!

Я вижу ясно - ты изгнанник,

Ты от земли своей отвык,

Ты позабыл ее язык.

Зачем спешишь к родному краю,

И что там ждет тебя? - не знаю.

Пусть мой отец твердит порой,

Что без . малейшей укоризны

Должны мы жертвовать собой

Для непризкательной отчизны:

По мне отчизна только там,

Где любят нас, где верят нам1

88

Еще туман белеет в поле,

Опасен ранний хлад вершин...

Хоть день один, хоть час один,

Послушай, час один, не боле,

Пробудь, жестокий, близ меня?

Я покормлю еще коня,

Моя рука его отвяжет,

Он отдохнет, напьется, ляжет,

А ты у сакли здесь, в тени,

Главу мне на руку склони:

Твоих речей услышать звуки

Еще желала б я хоть раз:

Не удержу ведь счастья час,

Не прогоню ведь час разлуки?..."

И Зара с трепетом в ответ

Ждала напрасно два-три слова:

261

Скрывать печали силы нет,

Слеза с ресниц упасть готова,

Увы! молчание храня,

Садится путник на коня.

Уж ехать он приготовлялся,

Но обернулся - испугался,

И, состраданьем увлечен,

Хотел ее утешить он:

"Не-обвиняй меня так строго!

Скажи, чего ты хочешь? - слез?

Я их имел когда-то много:

Их мир из зависти унес!

Но не решусь судьбы мятежной

Я разделять с душою нежной;

Свободный, раб иль властелин,

Пускай погибну я один.

Все, что меня хоть малость любят,

За мною вслед увлечено;

Мое дыханье радость губит,

Щадить - мне власти не дано!

И не простого человека

(Хотя в одежде я простой),

Утешься! Зара! пред собой

Ты видишь брата Росламбека!

Я в жертву счастье должен принести...

О! не жалей о том! - прости, прости!.."

87

Сказал, махнул рукой, и звук подков

Раздался, в отдаленье умирая.

Едва дыша, без слез, без дум, без слов

Она стоит, бесчувственно внимая,

Как будто этот дальний звук подков

Всю будущность ее унес с собою.

Зара, Зара! краткою мечтою

Ты дорожила; где ж твоя мечта?

262

Как очи полны, как душа пуста!

Одно мгновенье тяжелей другого,

Все, что прошло, ты оживляешь снова!..

По целым дням она глядит туда,

Где скрылася любви ее звезда,

Везде, везде она его находит:

В вечерних тучах милый образ бродит;

Услышав ночью топот, с ложа сна

Вскочив, дрожит и ждет его она,

И, постепенно ветром разносимый,

Все ближе, ближе топот-и все мимо!

Так метеор порой летит на нас,

И ждешь-и близок он-и вдруг погас!,

* ЧАСТЬ ВТОРАЯ *

High minds, of native pride and force,

Most deeply feel thy pangs, Remorse!

Fear, for their scourge, mean villains have,

Thou art "the torturer of the brave!

"Marmion". S. Walier-Scott*'.

Шумит Аргуна мутною волной;

Она коры не знает ледяной,