Михаил Лермонтов - Стихотворения (ПСС-2)

185

Прекрасна Леда, как звезда

На небе утреннем. Она

Свежа, как южная весна,

И, как пустынный цвет, горда.

Как песня юности, жива,

Как птица вольности, резва,

Как вспоминание детей,

Мила и грустию своей

Младая Леда. И Вадим Любил.

Но был ли он любим?..

Нет! равнодушный Леды взор

Презренья холод оковал:

Отвергнут витязь; но с тех пор

Он все любил, он все страдал.

До униженья, до мольбы

Он не хотел себя склонить;

Мог презирать удар судьбы

И мог об нем не говорить.

Желал он на другой предмет

Излить огонь страстей своих;

Но память, слезы многих лет!..

Кто устоит противу них?

И рана, легкая сперва,

Была все глубже день со днем,

И утешения слова

Встречал он с пасмурным челом.

Свобода, мщенье и любовь

Все вдруг в нем волновало кровь;

Старался часто Ингелот

Тревожить пыл его страстей

И полагал, что в них найдет

Он пользу родины своей.

Я не виню тебя, старик!

Ты славянин: суров и дик,

Но и под этой пеленой

Ты воспитал огонь святой!..

Когда на челноке Вадим

Помчался по волнам морским,

То показал во взоре он

Души глубокую тоску,

Но ни один прощальный стон

186

Он не поверил ветерку,

И ни единая слеза

Не отуманила глаза.

И он покинул край родной,

Где игры детства, как могли,

Ему веселье принесли

И где лукавою толпой

Его надежды обошли,

И в мире может только месть

Опять назад его привесть.

Зима сребристой пеленой

Одела горы и луга.

Князь Рурик с силой боевой

Пошел недавно на врага.

Глубоки ранние снега;

На сучьях яней. Звучный лед

Сковал поверхность гладких вод.

Стадами волки по ночам

Подходят к тихим деревням:

Трещит мороз. Шумит метель:

Вершиною качает ель.

С полнеба день на степь глядит

И за туман уйти спешит,

И путник посреди полей

Неверный тщетно ищет путь;

Ему не зреть своих друзей,

Ему холодным сном заснуть,

И должен сгнить в чужих снегах

Его непогребенный прах!..

Откуда зарево блестит?

Не град враждебный ли горит?

Тот город Руриком зажжен.

Но скоро ль возвратится он

С богатой данью? скоро ль меч

Князь вложит в мирные ножны?

И не пора ль ему пресечь

Зловещий, буйный клик войны?

187

Ночь. Темен зимний небосклон.

В Новгороде глубокий сон,

И все объято тишиной;

Лишь лай домашних псов порой

Набегом ветра принесен.

И только в хижине одной

Лучина поздняя горит;

И Леда перед ней сидит

Одна; немолчное давно

Прядет, гудет веретено

В ее руке. Старуха мать

Над снегом вышла погадать.

И, наконец, она вошла:

Морщины бледного чела

И скорый, хитрый взгляд очей

Все ужасом дышало в ней.

В движенье судорожном рук

Видна душевная борьба.

Ужель бедой грозит судьба?

Ужели ряд жестоких мук

Искусством тайным эту ночь

В грядущем видела она?

Трепещет и не смеет дочь

Спросить. Волшебница мрачна,

Сама в себя погружена.

Пока петух не прокричал,

Старухи бред и чудный стон

Дремоту Леды прерывал,

И краткий сон ей был не в сон!..

И поутру перед окном

Приметили широкий круг,

И снег был весь истоптан в нем

И долго в городе о том

Ходил тогда недобрый слух.

Шесть раз менялася луна;

Давно окончена война.

Князь Рурик и его вожди

Спокойно ждут, когда весна

Свое дыханье и дожди

188

Пошлет на белые снега,

Когда печальные луга

Покроют пестрые цветы,

Когда над озером кусты

Позеленеют, и струи

Заблещут пеной молодой,

И в роще Лады в час ночной

Затянут песню соловьи.

Тогда опять поднимут меч,

И кровь соседей станет течь,

И зарево, как метеор,

На тучах испугает взор.

Надеждою обольщена,

Вотще душа славян ждала

Возврата вольности: весна

Пришла, но вольность не пришла.

Их заговоры, их слова

Варяг-властитель презирал;

Все их законы, все права,

Казалось, он пренебрегал.

Своей дружиной окружен,

Перед народ являлся он;

Свои победы исчислял,

Лукавой речью убеждал!

Рука искусного льстеца

Играла глупою толпой;

И благородные сердца

Томились тайною тоской...

И праздник Лады настает:

Повсюду радость! как весной

Из улья мчится шумный рой,

Так в рощу близкую народ

Из Новагорода идет. Пришли.

Из ветвей и цветов

Видны венки на головах,

И звучно песни в честь богов

Уж раздались на берегах

Ильменя синего. Любовь

189

Под тенью липовых ветвей