Марина Цветаева: Том 2. Стихотворения 1921-1941. Переводы

Огненный плащ его,
Посвист копья его,
Кровокипящего
Славьте — коня его!

Зычные мачты
И слободы орлие!
Громокипящего
Славьте — Георгия!

Солнцеподобного
В силе и в кротости.
Доблесть из доблестей,
Роскошь из роскошей:

Башенный рост его,
Посвист копья его,
Молниехвостого
Славьте — коня его!

Львиные ветры
И глыбы соборные!
Великолепного
Славьте — Георгия!

Змея пронзившего,
Смерть победившего,
В дом Госпожи своей
Конным — вступившего!

Зычный разгон его,
Посвист копья его,
Преображенного
Славьте — коня его!

Льстивые ивы
И травы поклонные,
Вольнолюбивого,
Узорешенного

Юношу — славьте,
Юношу — плачьте…
Вот он, что розан
Райский — на травке:

Розовый рот свой
На две половиночки —
Победоносец,
Победы не вынесший.

Из облаков кивающие перья.
Как передать твое высокомерье,
— Георгий! — Ставленник небесных сил!

Как передать закрепощенный пыл
Зрачка, и трезвенной ноздри раздутой
На всем скаку обузданную смуту.

Перед любезнейшею из красот
Как передать — с архангельских высот
Седла — копья — содеянного дела

И девственности гневной — эти стрелы
Ресничные — эбеновой масти —
Разящие: — Мы не одной кости!

Божественную ведомость закончив,
Как передать, Георгий, сколь уклончив
— Чуть что земли не тронувший едва —

Поклон, — и сколь пронзительно-крива
Щель, заледеневающая сразу:
— О, не благодарите! — По приказу.

С архангельской высоты седла
Евангельские творить дела.
Река сгорает, верста смугла.
— О даль! Даль! Даль!

В пронзающей прямизне ресниц
Пожарищем налетать на птиц.
Копыта! Крылья! Сплелись! Свились!
О высь! Высь! Высь!

В заоблачье исчезать как снасть!
Двуочие разевать как пасть!
И не опомнившись — мертвым пасть:
О страсть! — Страсть! — Страсть!

А девы — не надо.
По вольному хладу,
По синему следу
Один я поеду.

Как был до победы:
Сиротский и вдовый.
По вольному следу
Воды родниковой.

От славы, от гною
Доспехи отмою.
Во славу Твою
Коня напою.

Храни, Голубица,
От града — посевы,
Девицу — от гада,
Героя — от девы.

О всеми ветрами
Колеблемый лотос!
Георгия — робость,
Георгия — кротость…

Очей непомерных
— Широких и влажных —
Суровая — детская — смертная важность.

Так смертная мука
Глядит из тряпья.
И вся непомерная
Тяжесть копья.

Не тот — высочайший,
С усмешкою гордой:
Кротчайший Георгий,
Тишайший Георгий,

Горчайший — свеча моих бдений — Георгий,
Кротчайший — с глазами оленя — Георгий!

(Трепещущей своре
Простивший олень).
— Которому пробил
Георгиев день.

О лотос мой!
Лебедь мой!
Лебедь! Олень мой!

Ты — все мои бденья
И все сновиденья!

Пасхальный тропарь мой!
Последний алтын мой!
Ты, больше, чем Царь мой,
И больше, чем сын мой!

Лазурное око мое —
В вышину!
Ты, блудную снова
Вознесший жену.

— Так слушай же!..

Не лавром, а терном
На царство венчанный,
В седле — а крылатый!

Вкруг узкого стана
На бархате черном
Мальтийское злато.

Нетленные иглы
Терновые — Богу
И Другу присяга.

Высокий загиб
Лебединый, а с боку
Мальтийская шпага.

Мальтийского Ордена
Рыцарь — Георгий,
Меж спящими — бдящий.

Мальтийского Ордена
Рыцарь — Георгий,
На жен не глядящий…

Странноприимница высоких душ,
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Тебя пою — пергаментная сушь
Высокодышащей земли Орфея.