Василий Сумбатов: Прозрачная тьма: Собрание стихотворений

Однако есть особый, личный подход к итальянским местам, пейзажам, самой атмосфере Италии. Некоторый эстетизм (Трубецкой говорит и об «условно-поэтическом языке») не сводится к простому описанию: наоборот, весь комплекс поэтических образов основывается на внутренней интуиции и на прозрении. Такие стихотворения, как «Венецийский вечер», «Мост вздохов», «Равенна», приобретают форму краткого философского рассуждения о жизни и смерти, о славе и вечности. Особо выделяется тема снегопада в Риме. «Рим в снегу» (есть и вариант 1922 года), «Кедр и пальма», «Сигнал» – маленький философский цикл в духе романтической поэзии Гейне и Лермонтова. Как не думать об этих классических примерах при чтении следующей лирической миниатюры («Кедр и пальма»):

Последний сборник, «Прозрачная тьма» (с намеком в названии на собственную слепоту), представляет собой попытку поэта создать органическую лирическую книгу. В ней, благодаря посвящениям, читатель знакомится с кругом близких Сумбатову литераторов: С. А. Щербатов, М. Г. Туркова-Визи, В. Смоленский, Д. К Кленовский, В. Мамченко, Б. К. Зайцев, Ю. Терапиано и др. В стихах поэт воздает должное любимым поэтам, от А. Фета до М. Цветаевой. Автобиографическая канва переплетается с поэтическими аллюзиями из русской классической поэзии. В своей рецензии Ю. Терапиано подчеркивал отдаленность сборника от всяких «измов» и «нот» и отмечал стремление поэта к музыкальности [15] Ю. Терапиано. Новые книги // Русская мысль. 1969. № 2743. 19 июня. С 8-9. . Ю. Трубецкой определяет Сумбатова как «поэта-визионера», и визионерство поэта приобретает самые глубокие и трогательные черты именно в последнем сборнике, где ужасному жизненному опыту слепоты, когда тьма сочетается с чисто дантовско-ивановским эпитетом «прозрачная», Сумбатов придает силу и способности поэтического творчества. Это касается, в частности, таких стихотворение, как «Ангел» и «Прозрачная тьма», о которых Ю. Терапиано писал:

«В них такая глубина страдания и такая индивидуальность подхода к нему, что этот опыт поэта не может не поражать читателя <���…> Сумбатов здесь достигает метафизических высот» [16] Там же. С. 9. . Стихотворение «Прозрачная тьма» в чисто автобиографическом ключе развивает тему внутреннего зрения:

Это одновременно зрение поэзии и зрение любви, обращенной к жене, ангелу-хранителю:

АНГЕЛ

Кн. Е. Н. Сумбатовой

Стихи эти совсем чужды ухищрений, как отметил другой рецензент, Я. Горбов [17] Я. Горбов. В. Сумбатов. Прозрачная тьма // Возрождение. 1969. № 215. С. 142. Другой рецензент, Л. Гатова, определяла творчество Сумбатова как «поэзия беспритворства» (Л. Гатова. Сила духа // Новое русское слово. 1977.30 окт. С. 5). . Сборник гармонически развивает все темы сумбатовской лирики: тему родины и изгнания, тему войны и похода, рассуждение о поэзии и о красоте. Одновременно как отметила Э. И. Боброва, вся книга овеяна «редкой глубины искренним чувством» [18] Современник. 1971. № 22/23. С. 159. . И действительно, поэзия и жизнь, вдохновение и жизненный опыт связаны нерасторжимо и мужественно, как писала Л. Гатова именно в связи со стихотворением «Прозрачная тьма»: «Это мудрость библейского Иова» [19] Указ. изд. .