Василий Сумбатов - Прозрачная тьма - Собрание стихотворений

Есть с пятном кровавым, есть в грязи страницы,
Есть совсем пустые, есть и все в цветах,
На одних мечтанья блещут, как зарницы,
На других всё тонет в траурных тонах.

Вся без переплета, – гробовые доски
Будут переплетом ей, когда умрем;
Все равны страницы, все обрезы плоски,
И растет поэма жизни с каждым днем.

Вырвать хоть страницу, вычеркнуть хоть слово
В книге мы не можем: власти нет над ней,
Начинать в ней запись невозможно снова:
В Вечность отошедших не вернуть нам дней!

Будто кто-то Старший молвил людям-детям:
Книгой не балуйся! Записей не тронь!..
Мы конца не знаем в жизни книгам этим,
Если не бросаем сами их в огонь!

Не в тяжком грохоте громов,
Не в блеске молний дикой бури, –
Господь явился мне в лазури,
В благоухании цветов.

И, райским отблеском согрет,
С хвалою я склонился долу,
Внимая дивному глаголу,
В котором цвел Надежды свет.

«Я – Радость, Ласка и Покой! –
Так рек Господь: Я – всепрощенье;
Я всем скорбящим утешенье
И свет Любви несу с Собой!

Я добр и милостив ко всем,
Любовью всех люблю одною,
Виновных нет передо Мною, –
Не прогневить Меня ничем!

И злым, и добрым Я внемлю,
Ко всем равно Мое участье;
Греха нет в мире; есть несчастье,
И о несчастных Я скорблю!

Всего Начало и Конец,
Я – не властитель над рабами, –
Людскими правлю я сердцами,
Как Добрый Пастырь и Отец!

Мне ближе радости цветы –
Улыбок свет и смех веселый,
Чем фимиамов дым тяжелый,
Поклоны, свечи и посты!

Надеждой пусть, а не тоской
Земные теплятся лампады,
Пусть из кадильницы отрады
Ко Мне струится смех людской!

Пусть знают все, что близок срок,
Когда на души всех скорбящих,
Звеня лучами струй живящих,
Прольется Радости поток!..»

Так рек Господь, и я постиг
Душой отверстой Откровенье,
И светлой Радости волненье
Меня объяло в этот миг.

С тех пор, согрет живым огнем,
Святых надежд вкушая сладость,
Ищу я всюду в жизни Радость
И нахожу ее во всем!

Лук согнут мощною рукою,
И тетива звучит струной,
И вот – крылатою стрелою
Пронизан воздуха покой.

Так вдохновение сгибает
Души поэта лук живой
И с тетивы ума спускает
Стихи певучею стрелой.

Из вороненой стали пистолет…
Могильный холод спит в его мерцаньи;
В нем семь смертей таятся в ожиданьи,
Что вот кому-нибудь наскучит свет.
О, многим скучен свет, но силы нет
Расстаться с ним, хоть в горе и страданьи
Проходит жизнь в безрадостном мельканьи
Туманных дней, однообразных лет…

Боимся ль мы Судьи услышать глас,
Надежды ль нас поддерживают крылья,
Но мы цепляемся за каждый час
Бегущей жизни, вянем от усилья,
Как будто смерти ночь страшней для нас,
Чем наши дни – дни злобы и насилья!

В мечтах о новой, лучшей доле
Я на закате шел один
И вдруг на маковое поле
Набрел среди немых равнин.

В игре с закатными лучами
Резвился ветер меж цветов,
Рябя кровавыми волнами
Мильоны алых лепестков.

И я затих в немом волненье
Перед цветочною волной, –
Мне показалось в то мгновенье,
Что море крови предо мной…

Я думал: если б возвратила
Земля всю кровь, что пролилась
С начала мира, – что бы было?
Что было б в этот страшный час?

И я увидел: кровь плеснула,
И масляниста, и тепла,
И всё живое захлестнула,
И землю в пурпур облекла.

Леса смывались и селенья,
Тонули горы, города,
И с кровью в бешеном волненье
Морей мешалася вода…

Ища для волн своих простора,
Кровь прибывала с каждым днем,
И вся земля покрылась скоро
Морями крови, как огнем,

И, рдея, словно под пожаром,
Бросая зарево в эфир,
Неслась меж звезд кровавым шаром,
Пятная кровью Божий мир…

Да, страшен сон, страшно виденье,
Но всё ж действительность страшней;
Война – досель не преступленье,
Она царит до наших дней,

И льется кровь людей волною,
Как и века назад лилась,
И где-нибудь струей живою,
Быть может, льется и сейчас.