Светлана Бестужева-Лада: Невыносимая легкость бытия

Услышь меня, спаси меня, любимый.

Да, в счастье есть трагическое что-то.
Конечно, есть. Пусть это только нота,
Но та, которой дышит весь прелюд.
Гармония, слиянье, совершенство,
Апофеоз, высокое блаженство,
Экстаз…
А если все-таки убьют?
Как раз на пике этого полета…

Я больше не боюсь ни черных дней,
Ни белых от бессонницы ночей,
И прошлого безжалостные тени
Покой мой потревожить не сумеют

Отчаянье и грусть — все преходяще.
Впервые в жизни грежу настоящим,
Впервые в жизни не хватает слов
И… слишком много их.
Как птицелов
Я караулю ту, одну, чьи песни
Совсем немногим избранным известны.
Но попадет ли мне она в силки?
Ее полет и песни так редки…

Я не боюсь предчувствий и примет,
Я не боюсь за все держать ответ.
Лишь одного боюсь: а вдруг, а вдруг
Молчания опять замкнется круг,
В моей душе иссякнет рифм родник —
И я тебя утрачу в тот же миг.

Бояться — не гибели: ладоней твоих
Отчетливых линий. Читаю на них
Погибель. Не даром
Гадаешь ты мне.
Ах, дорог подарок!
Плачу — и вдвойне.
Плачу, а не плачу,
Не злюсь — золочу
Ладони горячие
Тебе — палачу.
Не алою кровью,
Не солью очей.
Сладчайшею болью
Всех дней и ночей.
Пойду, улыбаясь,
Босая — по острым
Ножам, лишь поманишь,
Пройду к тебе — версты.
Чтоб только касались
Меня твои руки,
Чтоб радости завязь
Рождалась из муки.
Чтоб только единого
Бояться: твоих
Безжалостных линий
Ладоней родных.

Казаться сильной — вовсе и не грех.
Так воспитали нас. Так было модно.
Один за всех? Да за кого угодно
Одна — за всех, для всех и против всех.

Казаться сильной — норма, эталон.
Не суть столь важно: быть или казаться.
Ведь на войне как на войне — сражаться
И все. А кто боец, она иль он,

Кому какая разница? Победа!
Вот — высший смысл, единственная цель.
И крутимся, как белки в колесе,
По собственному — вражескому — следу.

Казаться сильной, быть ей… О, когда бы
Сумела я начать с начала жить,
То одного старалась бы достичь:
Казаться, быть и оставаться слабой…
Какой Шекспир и завещал нам быть.

Как трудно мне выразить сердце стихами
Пусть все теперь будет лишь в области снов.
Но только с тобою… Нет, все-таки с Вами
Я ближе, чем с теми, кто рядом.
Но слов
О том, что все смертны, не надо. Я знаю.
Хватило могил на недлинный мой век.
Не нужно о смерти, я Вас заклинаю,
Пожизненно мой дорогой человек

Пусть будет другое, пусть даже — другие,
Я Вас не ужалю ревнивой строкой.
Мы любим друг друга. Сегодня. Живые.
И вечно я — с Вами.
Нет! Все же с тобой.

Человек ты мой удиви тельный,
Для чего это чувство вины?
Испокон веков у обители
Было ровно четыре стены.

В рождались сонеты, поэмы,
В этой келье и взял разбег
Век наш атомный, жесткий, нервный,
Беспощадный, прекрасный век.

Удивительный, так непонятный
Проходящими рядом с тобой.
Муж, любовник…
Пустое все это.
Будь собой.
Лишь самим собой.

Зачем нам виноватого искать?
И в чем кого-то можно упрекать?
На все вопросы есть лишь два ответа:
«Да» или «Нет».
Ты хочешь третий дать?

Если так бывает — я поверю
В Бога, в черта и во всех святых,
И единой мерою измерю
То. Что отпускалось на двоих.

Чудо, счастье, грех или безумье —
Принимаю и благодарю.
Где оно, мое благоразумье?
Искра божья — где?
А я горю

Той звездой… единственной? Любимой?
Боже мой, твоей, твоей звездой.
Птица счастья не промчится мимо,
Прилетит поговорить со мной.

Никуда я не смогу уйти,
Слишком все прекрасно и серьезно.
Мне уже иного нет пути,
Нет судьбы — иной.
Шипы и розы —
Все мое. И замерли весы
В равновесьи хрупком и непрочном.
Тишина… И только ритм сверхточный
Отбивает сердце, как часы.

Закрываю глаза — и ты снова со мною,
И рождается снова строка за строкою…
Видно правда — судьба, видно правда — любовь,
Если счастлива так, если нежность такая,
Что её передать не могу, слов не знаю,
Согревает доселе холодную кровь.
Закрываю глаза — и опять над землею
На твоих я руках уплываю в иное
Время, жизнь и пространство — в стихию стихов.
И — строка за строкою, мечта за мечтою —
Шлю к тебе я, о сердце мое дорогое,
Бесконечный, бессонный, безмолвный мой вздох.